На складе находились всевозможные запчасти и расходные материалы для немецких автомобилей и мотоциклов. В каждой немецком дивизии на центральном направлении была небольшая группа уполномоченных, вроде меня и сержанта технической службы Моэста. Мы обрабатывали заявки нашей дивизии, выполняли заказы, упаковывали их и организовывали доставку. Для лучшей организации процесса всех уполномоченных дивизий объединили в роту, превратившуюся практически в независимую организацию, рабочий процесс в которой протекал очень вяло.

Мне никогда не забыть, в каком плачевном состоянии находилось материально-техническое снабжение немецкой армии и особенно транспорт. Автомобили и мотоциклы для фронта поставляли по меньшей мере двадцать производителей. В каждой дивизии были автомобили всех двадцати марок, хотя иногда только одной. Помимо этого гордиева узла, сложности заключались в том, что каждый производитель поставлял на удивление большое количество моделей. Нам следовало знать серийные номера шасси, двигателей и кузова, а также огромный объем дополнительной информации, необходимой для составления корректной заявки для данного транспортного средства. На складах не было полных комплектов запчастей, и громадное количество заказов оставалось невыполненным. Множество автомобилей немецкой армии стояли на консервации как на центральном, так и на других направлениях только из-за нехватки одной-двух запчастей.

Мне было ясно тогда, и со временем мое мнение ничуть не изменилось, что возникшие из-за опрометчивости сложности стали основной причиной поражения Германии в войне с Советским Союзом. В отличие от немецкой армии со множеством автомобилей различных марок и моделей советская армия располагала только тремя основными моделями грузовиков: русский «Форд» (грузовик-полуторка. – Пер.) и ЗИС (ЗИС-5 и ЗИС-5В. – Пер.). Честно говоря, по западным стандартам они считались доморощенными – не имели сложных функций, производились с широкими ремонтными и эксплуатационными допусками и потребляли много топлива. Однако они исправно работали, выдерживали русские холода и обладали огромным преимуществом – взаимозаменяемостью деталей.

Немецкое оборудование не предназначалось для эксплуатации в суровых русских природных условиях. Но это не означает, что немецкое командование не учитывало погодных условий на территории Советского Союза. Просто природа повела себя непредсказуемо – в год вторжения на территорию Советского Союза наступила ранняя зима. Военную кампанию планировалось завершить до первого снегопада, и альтернатива даже не рассматривалась.

Существует ошибочное мнение, что любая война ведется по единственному запланированному сценарию, что не требуется проработка дополнительных вариантов, что обеспечить победу может один род войск, один тип вооружения или даже одно нажатие пусковой кнопки.

Через несколько недель я снова отправился в путь. Базовый склад был передислоцирован в Курск – дальше на Восток за линию фронта. Мне пришлось проехать из Гомеля в Брянск, потом в Орел и, наконец, в Курск. Когда я прибыл, склад базировался в соседнем селе Рышкове.

Стояла поздняя осень, заморозки начались уже в начале ноября. Когда холодно, я всегда вспоминаю ту зиму. По сей день Россия ассоциируется у меня с холодами.

Накануне Рождества прибыл некий сержант Эмиль Кеслер и стал моим непосредственным руководителем. Кеслер был очередным звеном в цепи событий, приведших меня к разработке Фау-2. Однако в то время я об этом совсем не думал. Я был всего лишь работником склада запчастей на территории Советского Союза в разгар зимы.