- Почему?
- Ну… Я тебя не знаю…
Егор долго смотрит на меня, а после медленно кивает.
- Значит все-таки правильная…
Его взгляд зачаровывает. Знаю, что должна уйти, но не могу пошевелиться. Ключи так и валяются на полу.
- Мне пора, - отвечаю Егору, а сама не двигаюсь с места.
- Нет, подожди! – Егор снова хватает меня за руку, обжигая своим прикосновением. – Хочешь я отпрошу тебя? Хочешь я рассажу твоим родителям о себе? Правда, я хотел, чтобы ты пошла со мной. Я приготовил тебе сюрприз. Хотел отвезти на набережную. Там ночью очень красиво и … романтично…
Голос Егора постепенно опускается до шепота, а мое дыхание отчего-то становится вязким и редким. И только его слова о моих родителях не дают мне раствориться в его пламенной речи.
Мои родители.
В школе знают о моей ситуации в семье. Но никто и никогда в открытую не тыкал в меня пальцем. Просто те самые правильные девочки, о которых говорит Егор, не принимают меня в свою компанию. Нет, они общаются со мной, но, например, вход на их пижамные вечеринки для меня закрыт. А парни, они в классе почти все у нас приличные, обходят меня стороной. В плане дружбы и отношений. Например, Вика Толстова И Макар Солохин дружат с девятого класса. Они даже целуются на переменах в открытую. И собираются поступать в один универ. И никто не против. Даже их родители. Потому что они оба из благополучной и обеспеченной семьи. А я вряд ли кому-то подойду в невесты. Ну, по крайней мере, парням из нашей школы.
Я не обижаюсь на своих одноклассников и рада, что они не устраивают травлю. Как это бывает в других школах. Мне достаточно того, что в классе меня не выделяют и не обделяют.
Что касается любви – то мне не хватает мамы. Но я никогда не чувствовала себя обделенной. Сначала бабушка во мне души не чаяла, потом ее заменили Летягины. Просто было одиноко. И доверить свои девичьи тайны было некому.
Судя по Орлову, он был из обеспеченной семьи. Его одежда, гордо поднятая голова, прямая спина, уверенность в каждом слове и жесте – все говорило о том, что он точно не сирота, и точно ничем не обделен. Хотя его сомнительные друзья на черной ВАЗовской машине не вписывались в его идеальную жизнь в моем представлении.
Но как бы там ни было, мне следовало все рассказать Егору. Я не люблю лгать. И мне будет очень тяжело видеть его презрительный взгляд, когда он узнает правду.
Егор мне нравится. Хоть я немного его и боюсь, но меня тянет к нему. Мне приятны его прикосновения и нравится его голос. Раньше я никогда на обращала внимания на такие глупости, но с Орловым все иначе.
Еще мне страшно рассказывать ему правду о себе. Скорее всего он уйдет. И пусть уйдет. Я ведь вообще сбежала от него, не желая с ним общаться. А теперь не хочу, чтобы он уходил.
- У меня нет родителей, - я отворачиваюсь от него и смотрю на стену перед собой. - Ну, мама есть… Но я вижу ее редко… Она… пьет… и редко бывает дома… А отца совсем нет… Так что отпрашивать меня не у кого… Разве что у Летягиных…
Я боюсь смотреть на Егора. Я часто видела, как на меня смотрят с жалостью, презрением или равнодушно. И я привыкла к таким взглядам и уже давно не обращаю на них внимания. Только не с Егором. Мне очень важно, что он подумает и скажет. Я начинаю про себя молиться. В этот момент я очень хочу, чтобы Егор остался.
Краем глаза, я вижу, как Орлов отворачивается от меня. Он опирается спиной о мою дверь и теперь тоже смотрит на стену.
- У меня тоже нет родителей, - вдруг признается он. – Вообще нет. Я живу с дедом. Ему восемьдесят и опекун из него только по документам. Мне самому приходится зарабатывать на жизнь.