Нет, не всё. Только мебель кое-какая, телик поновее… Вот эти шмотки — что это такое, когда я такое носила? Я же всё больше по спортивным штанам и безразмерным кофтам… А тут и лосины какие-то светлые, и жилетик, и блузка — ХХЛ, конечно, но такая кокетливая! Так.

Так.

Мне нужно срочно выпить.

Кофе.

И обыскать тут всё. И вообще… А лучше Мишку спросить. Мишка наверняка что-то обо мне знает! И мой телефон тоже может что-то рассказать…

Собака спрыгнула с кровати и басом рявкнула на весь дом. Я обернулась к ней и машинально велела:

— Фрида, фу!

Фрида? Ну да, язык сам вспомнил кличку. Фрида моя, моя пятая овчарка. Лима прожила со мной ещё шесть лет и умерла тихо, во сне. После папа поехал куда-то в питомник ДОСААФ и принёс смешного толстолапого щенка. Назвали его Брюсом в честь актёра…

Фрида тихонько тявкнула и выбежала из комнаты. Раздался грохот. Я вздрогнула, а овчарка притащила в пасти ошейник и поводок, карабин которого выбивал чечётку по паркету.

— Фрида-а-а, — протянула я, закатив глаза, и отобрала снаряжение. Натянула на собаку, кивнула: — Ну, пошли, пошли. Только потом — кофе!

На кофе она согласилась сразу, лишь бы вывели. Я схватила со стола телефон, сунула его в карман куртки, которую натянула на плечи. А куртка словно моя — родименькая, из прошлой жизни. Даже растерялась сначала, но потом увидела другие куртки — одну полегче, блестящую и с мехом, вторую потеплее, но тоже с капюшоном, отороченным лисой или белкой. Аж от сердца отлегло — родименькая для выгула собаки, чтобы не пачкать остальные!

Мы почти бегом спустились вниз, я открыла дверь парадного и выпустила собаку наружу. Фрида выскочила и молнией бросилась в голые кусты черневшие на снегу. Их посадили на месте прежних клумб, срубив старое дерево, под которым валялась тогда Лима. Я оглядела парковку и выхватила из ряда машин серую Киа. Сердце порадовалось. Моя.

Моя? У меня есть машина? И я умею водить?

Ох ты ж…

Сколько нам открытий чудных!

Я невольно улыбнулась, потому что в памяти появились кадры получения прав, покупки первой машины — раздолбанного Жигуля, потом второй — чуть менее раздолбанного Опеля, а потом вот этой красавицы. Как же хорошо, что помню всю свою новую жизнь! Было бы грустно лишиться всего и остаться с огромным чёрным пятном вместо тридцати трёх лет.

Фрида прибежала, ткнулась носом в руку. Мокрый нос — здоровая собака. Я наклонилась, потрепала её по носу, схватила за щёки:

— Ты ж моя жопа! Жопа моя с ручкой!

Овчарка аж захрюкала от удовольствия и попыталась облизать мне лицо, но я не разрешила. Прицепила поводок к кольцу и весело велела:

— Пошли, мымра моя родная! Погуляем и домой, кушать!

«Мымра» замотала хвостом и сама повела меня по привычному маршруту. Мы вышли через подворотню, через калитку и почесали по улице мимо салона красоты и другого — сотовой связи. А я вспоминала, что тут был продуктовый, а там парикмахерская… А и сотовых не было тогда. Позвонить можно было на домашний и болтать с подружками. Или найти двушку и с автомата… Зато теперь у всех мобильники, а в них интернет безлимитный, и найти поводок с ошейником быстрее в гугле.

Пока Фрида нюхала жёлтые собачьи СМСки в снегу возле стены, я взяла в кармане телефон и разблокировала экран. Иконка пропущенных горела красной троечкой. Удивлённая, я взглянула, кто звонил. Тася.

Кто такая Тася?

Ответ пришёл сам собой — моя партнёрша-пианистка. А чего звонила — ежу понятно. У нас сегодня свадьба.

Чёрт, а сколько времени? Успею ли переодеться, выпить кофе и доехать до Английской набережной? Часы в углу экрана показывали девять утра. Уф, успею! Свадьба только в одиннадцать. Однако надо всё же заскочить к бабе Маре, поблагодарить её за новогодний подарок. Я машинально нащупала на запястье янтарный браслетик и улыбнулась сама себе. Собака, машина, скрипка. У меня есть всё, чего не хватало.