Девушка смертельно побледнела, ни на минуту не усомнившись, что Жильбер способен на любое преступление. Но что же будет с ней! Становиться игрушкой неизвестного человека, возможно, такого же мерзавца, как сводный брат…

– Неужели надеешься, что тебе все сойдет с рук? – в отчаянии выдавила она. – Подумай, ведь Лайонз уже на том свете!

– Никто не должен узнать об этом, пока ты не забеременеешь! А тем временем эта спальня станет для тебя тюрьмой.

– И его тело так и будет лежать здесь? – со страхом спросила Ровена.

– Нет, я избавлюсь от него, – нетерпеливо бросил Жильбер. – А когда придется его хоронить, найду другого мертвеца, который вполне сойдет за старикашку. Так или иначе он будет предан земле со всеми церемониями до того, как его брат обо всем пронюхает и явится за наследством. Надеюсь, ты к тому времени уже сможешь гордо выставить напоказ всем любопытным свое чрево! Кстати, таково было бы и желание Годвина!

Пусть Жильбер не лжет, но разве это оправдывает его деяния? Как он уверен в том, что его план удастся! И почему бы нет? Ему остается только выждать, пока тело Ровены не будет принесено в жертву обмана и лжи какому-нибудь похотливому скоту. И на этот раз от ее согласия зависит жизнь матери!

На него напали, когда он возвращался из мыльни постоялого двора, где одновременно мылись несколько десятков человек. Пятеро неизвестных, одетых в кожаные безрукавки, взяли его в кольцо. Однако на воинов они не походили. Скорее обычные грабители, каких полно в городах, где правит слабый или вечно отсутствующий лорд или продажный олдермен[3].

К сожалению, он совсем не знал Керкборо, поскольку никогда не бывал тут раньше. Вероятно, и здесь царят беззаконие и насилие, а всех путешественников и чужаков непременно стараются обворовать или похитить, чтобы потом потребовать с родственников выкуп пожирнее. Правление Стефана обернулось неисчислимыми бедами для Англии, и разъезжать по стране одному или с небольшим эскортом означало рисковать не только кошельком, но и жизнью.

Приходилось признать, что он сделал огромную глупость, явившись сюда в сопровождении единственного оруженосца. И все лишь потому, что хотел предстать пред невестой во всем блеске красоты и мужественности. Подумать только, куда завели его тщеславие и уверенность в собственной неуязвимости! Слишком долго он считал себя непобедимым и не сомневался, что одной его репутации достаточно, чтобы держать врагов в благоговейном страхе. Но здесь никто и понятия не имел ни о нем, ни о его репутации, так что приходилось полагаться на свои силы.

Уоррик де Шевиль сознавал, что совершил непростительную ошибку, за которую еще долго будет себя проклинать, ибо он был не из тех, кто отличается снисходительностью даже по отношению к самому себе. Откровенно говоря, город казался мирным и ухоженным, а ему было не до предосторожностей. Скоро он женится в третий раз и не желал, чтобы новая жена страшилась его так же сильно, как две первые. Уоррик возлагал большие надежды на леди Изабеллу. И хотя такое слюнтяйство было не в его правилах, он почти год добивался ее расположения, когда находил для этого время, разумеется. Ее отец с радостью благословил столь выгодный брак, однако Уоррик желал получить согласие Изабеллы и отказывался заключить брачный договор, пока не завоюет сердце невесты. Теперь все уладилось, и ему не терпелось привезти суженую в свой замок.

Леди Изабелла Малдюи была не только первой красавицей графства и завидной невестой, но еще и славилась добрым характером, изящными манерами и очаровательным чувством юмора. Именно смеха и веселья так не хватало в жизни Уоррику, чья семья была жестоко уничтожена, а в сердце надолго поселились горечь и ненависть. Правда, в живых остались две дочери, но отец считал их легкомысленными и эгоистичными созданиями. Да, он, конечно, любил их, но не мог долго выносить постоянной грызни и перепалок. Он мечтал иметь дом, такой как в детстве, теплый и надежный, где жилось бы мирно и спокойно, откуда не хотелось бы удрать на очередную войну. А еще Уоррик грезил о сыне.