– Что? – пугается Ямалита, с тревогой оборачиваясь.

– Он... наглеет! Нахально смеётся в лицо!

Хозяйка кладёт мне руку на щёку, начинаю оправдываться:

– Простите, госпожа, я только улыбнулся вашему другу, я не думал, что это его обидит, ведь ваш друг заслуживает наилучшего отношения...

Демон. В глазах у неё черти скачут, сейчас расхохочется, похоже, всё поняла, я и сам смеяться хочу, не могу, еле сдерживаюсь. Эк его моя ухмылка вставила! Почему-то вдруг так приятно на душе... Она понимает...

– Пусть извинится! – продолжает возмущаться Селий.

– За то, что улыбнулся? – удивляется Ямалита.

– Ты бы видела, как он улыбнулся! Как будто это он тут господин!

– Тебе показалось.

– Он притворяется! Ты бы ему кнута дала!

Не буду я извиняться перед тобой, урод.

– Да ладно, – улыбается Ямалита.

– Селий, перестань, – останавливает Свелла. Я её почти люблю. И рабы у неё ухожены, и лишней агрессии не наблюдается. Правда, всё равно хозяйка, а хозяева все – сволочи. Это аксиома. Но к такой по крайней мере не так страшно попасть.

– Ты бы видела, как он посмотрел! – канючит урод.

– Ямалита наша гостья. Не расстраивай её.

– Я только хотел, чтобы он извинился...

Свелла сердито глядит на брата, после поворачивается к Ямалите:

– Не знаю, что он там увидел, но пусть твой раб уж извинится, а то до вечера будем нытьё слушать.

Я её почти ненавижу. Такая же тварь, как и все.

15. 15

Тамалия

– За что? – изумляюсь. – За улыбку?

– Да какая тебе разница? – пожимает плечами Свелла. – Вольный хочет, чтобы раб извинился, раб извиняется.

– Но как-то это... неправильно, – возражаю. Не хочу я, чтобы Антер перед этим хлыщём унижался! Хотя могу себе представить эту улыбку. Да, родной, Селий понимает, что и в подмётки тебе не годится, вот и бесится. Чёрт, ну почему я постоянно должна решать, сделать ли гадость Антеру, или выдать своё истинное отношение!

– А нечего на господ неправильно смотреть! – заявляет, урод.

– Зови своих рабов, пусть они извиняются, – упрямлюсь. Кто кого, называется.

– Они не смеют ни на кого так смотреть! – гнёт своё.

– Селий, Ямалита сейчас обидится и больше с тобой встречаться не захочет, – рассудительно замечает Свелла.

– Из-за раба? – недоумевает.

– Ну вы как дети малые! – возмущается Свелла.

– Рядом с собой усадила, попустительствует, – ноет Селий. Тоже мне мужик. – Он что у тебя, постельный?

– Селий! – одёргивает Свелла. – Ты не забыл о приличиях? Ямалита же твоих рабынь не пересчитывает. Это её личное дело, как она рабом пользуется.

Вроде и заступилась, а такое ощущение, что только сверху ещё обгадила. Да она же на стороне брата, вдруг понимаю. Просто она женщина, ей вести положено, у неё доминирующее положение, да ещё и хозяйку радушную изображает. Ну что вот мне мешало попросить Антера извиниться?

Да ни за что! Только в самом крайнем случае. Пошли они все...

В это время мужчина какой-то, из господ, направляется к рабыне-барменше, как-то грубо хватает её, и я спешу тему перевести:

– Смотри, – показываю головой, – к вашей рабыне пристают. Это разве не запрещено?

Свелла оглядывается, пожимает плечами:

– А, к этим можно. Они для того тут и стоят.

Милое местечко. Что-то мне домой сразу захотелось. Давно ли ты, паршивка, жаловалась, что не можешь на мужчин смотреть?

– Знаешь, – тяну задумчиво. – Вот мы с тобой на реабилитацию ходим... А ей каково?

– Так она же рабыня, – искренне сообщает Свелла.

Да. Как же я не подумала-то.

Что тут скажешь? Не дойдёт ведь.

– Так о чём мы говорили? – пытается перевести тему подруженька. Лерка, где ты, моя хорошая? Я с этими девками с ума сойду! Как же с ними дружить, они не то, что спину не прикроют...