– Думаешь, к чему из товаров ростовщика здесь можно приделать ноги? – Ерикан уселся на один из мешков.

– Сама мысль о подобном оскорбительна, – вспыхнула Юти. – Этот человек помог нам.

– Помогает, – поправил ее наставник. – И делает это пока. Чтобы не разочаровываться в людях, нужно лишь не очаровываться в них.

– Наверное, очень одиноко и грустно быть тобой, – сурово ответила Юти, пытаясь унять пожар в груди.

Порой девочка хотела спорить с Ериканом только из-за того, что подобное сказал именно наставник. В другое время по иной причине – когда произнесенное шло вразрез с ее убеждениями. А порой – когда все это, как сейчас, объединялось вместе.

– У каждого из нас свой путь, – ответил учитель с вызовом. Он глядел на Юти, будто намеревался открыть ей какую-то тайну. Однако момент прошел, и наставник продолжил чуть спокойнее: – Но задай себе вопрос: почему твой новый друг не спросил, куда именно тебя надо отвезти? И надо ли? Уж не собрался ли он помочь тебе бежать непосредственно из Конструкта?

– Нет, он хочет заманить нас в ловушку и сдать Воронам, – съязвила Одаренная.

– Ты даже не представляешь, насколько близка к действительности.

Ерикан скользнул взглядом по ящикам и тут же подошел к одному из них. Легким ударом открыл крышку и вытащил оттуда пузатую бутылку итахорского бренди.

– Зачем ему это? Не легче ли провернуть подобное прямо здесь?

– Не легче, – ответил Ерикан, прервав свою речь на три больших глотка. После он неодобрительно поморщился, что свидетельствовало о низком качестве пойла, и продолжил: – Первая причина – его дочь. Это испортит отношения с ней. Вторая – если в лавке поймают заговорщиков, подобное навлечет тень на самого ростовщика. А людская молва – самое опасное, что может быть в делах торговца. Лучше вывезти нас подальше, а после сдать имперским гвардейцам или Воронам.

– Жду не дождусь, когда мы окажемся в безопасности и я напомню тебе все твои черные слова, – не сказала, а буквально выплюнула Юти.

На том их беседа закончилась. Ерикан продолжал уничтожать итахорское бренди (лучшее, что можно было сделать с этим подозрительным напитком), а Юти – изучать содержимое склада. Правда, теперь хождение между ящиками и чтение забавных записок Агора Амрини не доставляло ей былого удовольствия. Отравленные зерна недоверия наставника пожухлыми стеблями с черными колосьями сомнений взросли в девочке.

Потому, когда спустя много часов дверь на склад скрипнула, Юти, доведенная собственными мыслями едва ли не до нервного истощения, легонько вскрикнула.

На пороге стоял ростовщик, глаза которого в темноте походили на две свечи и сверкали пламенем самого Инрада. С большим запозданием девочка поняла, что все это надумала себе. Агор просто подслеповато щурился, не в силах найти здесь своих нечаянных гостей. А в руке его и правда был канделябр с двумя свечами.

– Где вы?

Фигуры девочки и старика тут же выросли на дорожке света, падающего из-за двери. Агор удовлетворенно кивнул, явно даже не надеясь, что проклятая парочка, подобно огненным ифирам, исчезнет из его дома.

– Где вы хотели укрыться? – спросил он.

– Нам нужно добраться до одной из выгребных ям, впадающих в общую клоаку.

– Это называется канализация, – ответил Агор, который любил точность во всем. – Хорошо. Сейчас подъедет мой человек. Он отвезет вас в нужное место и вытащит. До той поры даже не высовывайтесь.

Произошедшее после породило в душе Юти лишь новые сомнения. Нет, за ними и правда пришли: тот северянин-телохранитель, дюжий молодчик самого угрюмого вида, без колец на пальцах, но явно Одаренный. Девочка уже начинала распознавать таких. Значит, либо миели, либо сиел.