Помню книжку, где героине предстояло расстаться на время с другом. Он уезжает, а она знает, как это: «неделю умираешь, неделю просто больно, потом начинаешь забывать, а потом кажется, что ничего и не было, что было не с тобой» 1… Но у нас до этого не дойдет. Я буду постоянно о себе напоминать. Звонками, сообщениями и побегами из лагеря. Уверен, там меня поймут.

Следующий день тоже пролетел незаметно. Наташа встала рано и, когда я проснулся, уже успела перегладить кучу белья. На завтрак приготовила рыбу в тесте, которую я выпрашивал уже неделю. Улыбалась, а глаза подозрительно блестели. Плакала?.. Потом смотрели какой-то фильм, но я даже не понял, о чем он. Потом валялись в кровати, фотографировали друг друга, я, как стихоплет, сочинял ей какие-то строчки. А около пяти часов вечера позвонил мой одноклубник Игорь, живший неподалеку. Обещал за мной заехать.

Наташа не стала выходить к машине. Обняла меня на пороге, и я увидел на щечке влажную дорожку.

– Это что еще такое? – грозно взглянул на нее.

– Я не буду больше! – утерлась ладошкой поспешно.

– Я приеду на выходных. А может, раньше вырвусь, – сменил гнев на милость, – Я люблю тебя…

– И я… – замолчала, набрав воздух в легкие.

– Люблю, – повторил я, чмокнул ее в губки и закрыл дверь.

«ХК Уралец». Сборы

Тренировочная база команды находилась за городом. Включала в себя крытый каток с искусственным льдом, два спортзала – тренажерный и игровой – и «казарму». Так хоккеисты прозвали помещение, где им приходилось есть и спать. Давным-давно, когда еще только был создан клуб, оно действительно было похоже на казарму с двухъярусными койками. Все спали в одном месте. Вернее, не спал никто. Хохотали, травили байки. Позднее провели ремонт, и в этом крыле здания появилось множество маленьких комнат. А прозвище осталось.

Поселок, где расположена база, небольшой, аккуратный. Домов мало. И кроме речки с песчаным пляжем, ходить здесь некуда. За ребят переживать не приходилось – далеко не убегут.

Игорь и Егор отметились, показавшись тренерам, и стали заселяться. Егору было в принципе все равно, с кем ему жить, поэтому против Игоря не возражал. Оба в команде играли уже два года, с тех пор, как Ларионов закрепился в основе и как Игорь приехал из другого города. Друг друга знали хорошо, доверяли. Не сказать, чтоб они были друзьями, но хорошими товарищами. Никогда еще они не сближались настолько. Теперь посмотрят, что из этого выйдет.

– Ты как, ужинать будешь? – Игорь бросил сумку на пол и задвинул в угол за тумбочку. Он был среднего роста, худой. Но крепкий. Лицо сужалось к подбородку. Тонкий нос немного втиснут в лицо. Серьезный шрам от рваной раны протянулся от правого уголка губ наискось до полщеки. Глаза восточные, цвета молочного шоколада, с чуть приспущенными ресницами. Шатен с аккуратно постриженными волосами – чтоб не мешались, не лезли в глаза и в то же время выбивались завитушками из-под шлема.

– Мы же только из дома, – ухмыльнулся Егор и зевнул, усаживаясь на кровать.

– У меня бездонный желудок, – отозвался тот, – Сколько бы ни съел, все равно голодный.

– На меня, конечно, тоже иногда жор нападает, но сегодня я сыт. Если только вечером соку попить…

– Так до вечера еще далеко. Чем заняться?

– Вещи разбирай, – и упал на кровать, – Кстати, надо будет с ребятами познакомиться потом. Как думаешь?

– Еще не все собрались, – вздохнул, – Пошли купаться?

– Идем…

…После длительного межсезонья предстояла долгая и мучительная работа. Много ребят ушло, еще больше пришло. От прежнего состава осталось ровно десять человек, среди которых четверо, кто большую часть прошлого года просидел в запасе. Остальные друг с другом на поле светились редко. Несыгранность. Ее предстояло ликвидировать.