Илия почувствовал, как земля качнулась у него под ногами, и понял, что сейчас лишится чувств. Собрав остаток сил, он взмолился в последний раз:

– Мне неведомо, веришь ли ты в сны и даже – верю ли в них я. Но знай – Господь велел мне прийти сюда и повстречать тебя. Случалось в моей жизни такое, что заставляло меня усомниться в Его мудрости, но в существовании Его – никогда. И Бог Израиля велел мне сказать женщине, которую повстречаю я в Сарепте, такие слова:

«Мука в кадке не истощится, и масло в кувшине не убудет, до того дня, когда Господь даст дождь на землю».

И, не успев объяснить, как возможно такое чудо, потерял сознание.

А вдова глядела на распростертого у ее ног человека. Она-то знала, что Бог Израиля – всего лишь суеверие, что финикийские боги не в пример могущественней, ибо они превратили ее народ в один из самых почитаемых в мире. Но душа ее возрадовалась: обычно она просила милостыни у людей, а сегодня – впервые за долгие годы – кто-то нуждается в ней. И оттого она почувствовала себя сильнее: ведь есть такие, кому приходится еще хуже.

«Если кто-то просит у меня милости, значит, я еще чего-то стою, – думала она. – Исполню его просьбу, облегчу его муки. Мне и самой случалось терпеть голод, мне ли не знать, как разрушает он душу».

И, взяв в доме своем ломоть хлеба и кувшин с водой, вернулась. Стала на колени, приподняла голову странника, смочила ему губы. И вскоре Илия пришел в себя.

Вдова протянула ему хлеб, и он стал молча есть, поглядывая на равнину, на горную гряду, чьи безмолвные вершины уставлены были в самое небо, на красные стены города Сарепты.

– Приюти меня, ибо в моей отчизне гоним я, – сказал Илия.

– Какое преступление ты совершил? – спросила она.

– Я – пророк Господа моего. Иезавель приказала истребить всех, кто откажется поклоняться финикийским богам.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать три года.

Вдова с жалостью смотрела на него: длинные, давным-давно не мытые волосы, редкая еще бородка, которую отпустил он словно бы для того, чтобы выглядеть старше. Как этот бедолага умудрился бросить вызов могущественной Иезавели?!

– Если ты враг Иезавели, то враг и мне. Она – царевна Сидонская, и предназначение ее – выйдя замуж за вашего царя, обратить его народ в истинную веру. Так говорят знающие ее.

С этими словами она указала на одну из вершин горной гряды, окаймлявшей равнину:

– Наши боги обитают на вершине Пятой горы уже много-много лет и сохраняют мир в нашей стране. Израиль меж тем живет в крови и страданиях. Как вы можете по-прежнему веровать в Бога Единого? Дайте Иезавели исполнить ее предназначение, и мир осенит ваши города и веси тоже.

– Мне был голос Господа, – отвечал на это Илия. – А вы, финикийцы, никогда не поднимались на вершину Пятой горы и не знаете, кто живет там.

– Того, кто отважится на это, испепелит небесный огонь. Боги не любят чужих.

Она вдруг осеклась. Вспомнила, что ночью видела во сне слепящий свет, из которого словно бы исходил голос, произнесший: «Сегодня ты встретишь чужестранца – прими его».

– Приюти меня, ибо мне некуда приклонить голову, – настойчиво повторил Илия.

– Я ведь уже сказала тебе, что бедна. Я едва могу прокормить себя и сына.

– Господь просит, чтобы ты позволила мне остаться. Он никогда не бросит в беде тех, кого любит. Исполни мою просьбу. Я буду работать на тебя. Я плотник, я умею изготовлять поделки из кедра и найду, чем добыть себе пропитание. И моими руками исполнит Господь свое обещание: «…мука в кадке не истощится, и масло в кувшине не убудет до того дня, когда Господь даст дождь на землю