– Ножа нет. Здесь вообще ничего нет.

– В левом… в левом берце второй… В правом фонарик… – сказано было настолько тихо, что Рок скорее угадал слова, чем расслышал.

Оба берца уцелели, из высокого голенища одного достал короткий нож, из другого крохотный фонарик, тонкий, как карандаш, после чего поднялся и, стараясь не лязгать зубами по причине крайней степени нервного напряжения, направился к мертвому чудовищу.

Уверенности в том, что оно действительно мертво, у Рока не наблюдалось.

Тварь была огромной, что, в принципе, он знал и до этого. Вот только вблизи она казалась впятеро больше прежнего, это сильно напрягало, а Рок и без того был напряжен, как перетянутая гитарная струна за неуловимый миг до звонкого разрыва.

Угловатая башка, будто холодильник не самого маленького размера, не скажи умирающий, где искать этот проклятый гриб, пришлось бы час на это убить. Обнаружив искомое, Рок положил на асфальт ножку от табурета – единственное оружие, которое сумел нащупать в затемненной квартире, где утолил жажду.

Подсвечивая, попытался взрезать оболочку темной массы, прикрытой толстым костяным капюшоном. Ничего не получилось, она не поддавалась, лишь царапалась. Сунул фонарик в рот, пустил в дело обе руки. Очень уж неудобно располагалась эта штука, мало того что доступна лишь снизу, так еще острые роговые пики, местами торчащие из головы, сильно мешали.

По наитию ткнул в канавку, одну из многих, разделяющих «гриб» наподобие намеченных долек, по которым кто-то собирался разрезать этот «арбуз», да так и не собрался. Острие, пусть и с немалым усилием, но наконец углубилось.

Дальше дело пошло веселее, Рок вскрыл оболочку в несколько секунд, продлевая надрез все по той же канавке. Несмотря на то что ни крови, ни неприятного запаха не наблюдалось, руку в пустоту он запускал, брезгливо морщась. Нащупал там спутанную волокнистую массу, абсолютно сухую, скомкал, вытащил.

В этот миг туша мелко задрожала, из разверзнутой пасти монстра исторгся звук, похожий на зычный всхлип. Рок отскочил назад столь резво, что колено на это отреагировало крайне нехорошо, из-за чего он потерял равновесие и чувствительно приложился копчиком об асфальт.

Но даже не поморщился – здесь такие дела проворачиваются, что болезненные ощущения ушли даже не на второй план, а куда-то не ближе пятого, и очень хочется свалить за ними следом, пока не начались настоящие неприятности.

Но тварь, чуть не перепугав Рока до разрыва сердца, на этом успокоилась. Причем он почему-то мгновенно понял – на этом все, это навсегда. И наконец-то осознал, что именно его беспокоило сильнее всего, когда занимался затылком чудовища.

Едва слышные отголоски стука могучего сердца. Еле-еле доносились, на пределе возможностей слуха, а теперь их не стало.

Умирающий, будто подгоняя, захрипел, нехорошо забулькал. Выйдя из ступора, Рок вывалил комок черной паутины прямо на асфальт и начал отодвигать в стороны высыпающиеся из него мелкие предметы. Какие-то овальные грязно-зеленые штуковины, похожие на мелкие виноградины, их было больше всего, на глаз – сотня или две, на жемчуг они не походили совершенно, да и невозможно представить, как их высыпать в рот полутрупу, туда ведь столько не поместится; десятки шариков размером с горошину совпадали с искомым формой, вот только слишком уж невзрачные, будто желтоватый спрессованный сахар; какие-то увесистые зернышки и орешки, шершавые звездочки, похожие на крохотное фигурное печенье и…

И еще кое-что. Шарик черный, блестящий, и правда теплый на ощупь, а вот похожий на него, но только красный, а следом из черного клубка выкатился зеленый. Разве бывают жемчужины таких цветов? Без понятия, Рок в этом вообще не разбирается, но очень похоже именно на них, в отличие от всего остального.