Оказалось, что они подошли друг другу, а потому и удача их дом не оставляла. Муж усердно гнул спину над своими изделиями, жена научилась ткать материю в полоску да красить ее фиолетовой краской, что получают из камфарного дерева. И так как они трудились не покладая рук с рассвета до сумерек, то и в разгаре лета в канун праздника Бон, и зимой в последний день года не приходилось им сказываться ушедшими из дому!
О-Сэн очень заботилась о муже. Выдастся снежный день с холодным ветром – она укутывает рис, чтобы не остыл до его прихода. Летом сидит с веером у изголовья, чтобы ему лучше спалось. Отлучится он – она с вечера накрепко запирает ворота. На других мужчин и не взглянет. Каждое второе слово у нее – «мой муженек»… Души в нем не чает.
Шел месяц за месяцем, год за годом в любви и согласии, народилось у них уже двое детей. Но О-Сэн по-прежнему не забывала заботиться о муже.
И все же женщины непостоянный народ! От искусных разговоров о любви начинают грезить наяву; что ни увидят в пьесах, которые ставятся в Дотонбори, всё принимают за чистую монету; и глазом моргнуть не успеешь, как они уже свихнулись. Расцветут вишни у храма Тэннодзи, изгородь из глициний покроется цветами, – смотришь, жена уже загуляла с каким-нибудь красавцем, а дома с ненавистью глядит на мужа, который всю жизнь печется о ней.
И тогда куда девается ее бережливость! Пусть топливо зря горит в очаге – она и не взглянет. Растает и потечет соль, зажгут где не нужно светильник – ей все равно! Хозяйство приходит в упадок, а она об одном лишь думает: как освободиться от мужа. Что может быть страшнее таких отношений между супругами?
Умер муж, и не миновала еще поминальная неделя, а она уже нового ищет. Муж оставил ее – она пять и семь раз заводит новые связи.
Поистине, презрения достойны подобные человеческие сердца!
Вот в высокородных семьях и намека нет на что-либо подобное. Женщина там всю свою жизнь связывает с одним мужчиной, и если что-нибудь мешает ей, она, даже если молода годами, пойдет в монахини либо в храм Домёдзи в Кавати, либо в храм Хоккэдзи в Нанто. Такие примеры бывали. А все-таки… И в этих семьях сколько хочешь женщин, которые тайно заводят любовников на стороне. Муж не хочет огласки и без лишнего шума отправляет провинившуюся к ее родителям. Но случись ему даже застать ее на месте преступления, и тут – стыдно сказать! – поддастся алчности, и дело кончается полюбовным соглашением.
Такой снисходительностью женщине спасают жизнь, вот почему не прекращаются подобные вещи! А ведь есть на свете божество, есть возмездие, и дурные дела, как их ни прячь, непременно дадут себя знать. Выходит, человек должен опасаться ложного пути.
Хотя зубочистка из криптомерии, но век ее недолог
«Беру на себя смелость пригласить Вас шестнадцатого числа сего месяца разделить с нами отоги. Если соблаговолите прибыть, доставите чрезвычайную радость.
Недостойный горожанин здешний
Кодзия Тёдзаэмон».
В нашей жизни месяцы и годы проходят как сон. Вот наступила и пятидесятая годовщина смерти отца Тёдзаэмона. Радостно, что сам Тёдзаэмон еще здравствует и может совершить поминальный обряд.
С древности ведется так: в пятидесятую годовщину – утром ешь постное, вечером – вкуси рыбы и с песней осуши чарку. А после этого делай что хочешь, с тебя не спросится.
Поскольку это были последние поминки, расходов не жалели, устроили все чин по чину. Собрались соседки, что обычно заходили помочь по хозяйству, привели в порядок хозяйскую утварь – кувшины, тарелки, миски, блюдца. Каждую вещь перетерли и составили все в посудный шкаф.