— Не доросла ещё. И именно поэтому тебе здесь делать нечего.

— Да брось. — Встаю на цыпочки, чтобы заглянуть ему за плечо. — Целующиеся парочки, отвязные танцы прямо в бассейне… Здесь нет ничего, чего бы я не видела в фильмах. Кстати, именно просмотром очередной киноленты мы сейчас занимаемся. Через полтора часа меня здесь не будет. Сам знаешь, если не успею в кроватку к полуночи, то папу можно наручником к батарее приковывать. И да, ты всегда можешь присмотреть за мной для очистки совести.

— Разрешаешь? — настаёт его черёд ехидничать.

— Главное — не вмешивайся.

— Уходи, я сказал. Совсем от рук отбилась! Брысь домой.

Обидно. Я правда не понимаю, почему каждый считает своим долгом ограничивать меня в том, что для остальных давно в свободном доступе. За что меня наказывают?

— Послушай, не нужно зря разоряться и читать мне мораль. Я хочу веселиться, и никто меня не остановит. Нравится это тебе или нет.

— Считаешь себя взрослой? — осекает он меня, глядя колючим взглядом. — Уверена, что потом не будешь кусать локти?! Хорошо. Оставайся. Но учти, здесь никто с тобой носиться так, как я, не будет. Большинство парней – потребители. Для них ты просто кусок свежего мяса, а не вот вся та ванильная чушь, что ты себе вбила в голову. Не веришь – валяй! Убедишься.

— Достаточно самой вести себя благоразумно! — заносчиво вздёргиваю подбородок. Я не его безмозглые подружки, готовые отдаться на первом свидании, даже зная, что завтра на их месте будет другая. — Здесь все всех знают. Никто не позволит себе большего, чем я сама разрешу. Так что, если ты хотел меня напугать — считай, у тебя ничего не получилось.

Соколовский насмешливо вскидывает брови. И где-то в глубине души я всё ещё понимаю этих восторженных дурочек. Он по-прежнему греховно хорош собой. Но с лица воды не пить, а в остальном… Кот он и есть кот — никому принадлежать не будет.

— Таких наивных идеалисток, как ты, водить за нос проще всего… — Опять как-то странно смотрит на меня, пугая прожигающим взглядом. — Просто хочу, чтобы для тебя это не стало неожиданностью.

Я тяжело вздыхаю. Непробиваемый.

— Ну всё, завязывай. Хватит пугать. Обещаю быть паинькой, клянусь! Кот, пожалуйста… Я просто хочу повеселиться, пофлиртовать, кому-нибудь понравиться. Не больше. Когда наши вылазки заканчивались плохо?

На ум сразу приходит тот случай, когда мы удрали с тихого часа кормить уток на озеро, а потом заблудились и заедали испуг какими-то терпкими ягодами с прибрежных кустов. Если опустить невыносимый стыд перед переполошившимися родителями, было весело.

— Ладно, Мартышка, — бросает он с психом, отшагивая в сторону. — Я предупредил и умываю руки. Делай что хочешь.

Кот своими словами как проклял!

Прослонявшись час по двору, перебрасываюсь парой дежурных фраз со знакомыми, пребывающими в сомнительной кондиции, и отвергаю два непристойных предложения, никак не вяжущихся с моими представлениями о высоких чувствах. На третий раз решаю посмотреть, что интересного творится в самом доме.

В гостиной на диванах вокруг овального стола расположилась шумная компания. Понаблюдав со стороны как все по очереди увлечённо пишут на стикерах числа и, сгибая бумажки вдвое, складывают в шляпу, решаю, что довериться случаю, наверное, прикольно. По крайней мере, хоть будет что вспомнить.

— А в чём смысл игры? — заинтересованно спрашиваю у Акеллы, который, как оказалось, является устроителем вечеринки. Знала бы, вовек сюда не сунулась!

Этот рельефный шатен наделён всеми данными, чтобы стать идеалом, но Юра постоянно направляет свою деятельность куда-то не в то русло. Ершистый, самовлюблённый, он стабильно влипает в сомнительные истории и определённо дурно влияет на Костю. А отвратительная репутация не оставляет ему ни единого шанса не то что замутить — даже просто поболтать с нормальной девушкой!