Я старательно прятал свое разбитое лицо от Дорис, когда приходил домой, но она всегда об этом узнавала.

– Что случилось на этот раз?

– Н-н-ничего…

– Выкладывай, дубина здоровая!

И я стал здоровым. Большим. Сильным. Начал качаться и побеждать в каждой драке. К выпускному классу никто не смел со мной связываться. Включая Дорис. Я съехал из ее дома в ту же минуту, как мне исполнилось восемнадцать, и ни разу не оглянулся.

Шрамы на моих костяшках были орденами, которые я заслужил, равно как и прекращение насмешек. Но он все еще жил у меня в голове – ядовитый голос той, кто должен был присматривать за мной, а вместо этого мучил меня.

«Сам за собой следи. Не высовывайся. Делай свою работу».

Тея Хьюз, подумал я с болью в груди, так и останется просто частью моей работы. Я смогу присматривать и за ней.

Я появился в санатории в 6:45 утра.

– Рада, что ты в команде, – сказала Джулс, подмигивая мне. – Очень рада.

– А где комната отдыха? – спросил я.

Она со вздохом закатила глаза.

– С тобой не повеселишься. Там, вторая дверь слева.

Комната отдыха сотрудников представляла собой несколько запирающихся шкафчиков, раскладной столик и мужские и женские уборные. Белая униформа, состоящая из брюк и рубашки с коротким рукавом, ждала меня в открытом шкафчике вместе с моим бейджиком.

Только я застегнул рубашку, в комнату отдыха вошел жилистый парень лет тридцати, с шапкой каштановых волос и дружелюбными темными глазами.

– Слишком рано для этого дерьма, да? – Смеясь, он протянул мне руку. – Хоакин Рейес. Ты, должно быть, новенький.

– Джим Уилан, – представился я, пожимая ему руку.

– Рад знакомству, Джим. Алонзо приедет через несколько часов. Пойдем проведу тебе экскурсию. Где что находится, где что хранится.

– Отличный план.

Хоакин водил меня по зданию, шутил и флиртовал с медсестрами, которые попадались нам на пути. Я был готов за любым углом встретить Тею Хьюз, но не увидел ее.

Пока Хоакин носился по санаторию, как будто здесь и родился, я мысленно составлял карту: комнаты резидентов и медсестер на верхнем этаже.

Лечебные кабинеты и помещение с лекарствами на втором.

Комната отдыха персонала, кладовая, кафетерий и комната отдыха резидентов на первом.

«Голубой хребет» был намного больше, чем мне показалось снаружи. Пристройки для резидентов отличались более свежей краской и решетками на окнах. Как и решетка вокруг поста медсестер, и еще одна, отрезающая палаты резидентов от нижних этажей.

– Воспринимай их как ограждения для детей, – сказал Хоакин. – Большинство резидентов ничего не помнят и могут забрести прямиком на улицу, если не побережемся.

– У них амнезия? – спросил я, мысленно устремляясь к Тее.

– У кого-то легче, у кого-то хуже, – пояснил Хоакин, спускаясь по лестнице. – Но Алонзо меня порвет, если скажу больше. Он отвечает за обучение новых сотрудников, объясняет, как разговаривать с резидентами, чтобы их не испугать.

– Да, он говорил, – отозвался я, вспоминая панику Теи, когда не смог ответить на ее вопрос, сколько прошло времени.

Мы прибыли на первый этаж, где Хоакин отпер дверь в уборную.

– Раз в месяц появляется директор заведения. И все мы должны быть паиньками. Приходят врачи. – Он выкатил швабру и ведро. – Из Роанока приезжают нейропсихологи для обхода. Всякие специалисты. Некоторые из них приличные, но большинство на санитаров даже не смотрят. Если есть сомнения, просто держись от них подальше.

Я кивнул.

Хоакин вложил ручку швабры мне в ладонь.

– А ты не болтун, да? Но телефон-то есть? Если нет, у нас тут где-то валяются старые пейджеры.