Так и осталась в замке стоять широкая кровать, скрипевшая при малейшем прикосновении к ней. Он привык к этим звукам. А таковые наполняли мир что днем, что ночью. Человек не мог услышать всех звуков окружающего пространства, поскольку так устроен мозг. Ему же позволялось слышать многое. Даже слишком многое. Но он стал достаточно мудрым, чтобы не реагировать на малейшие шорохи. А тех в замке хватало. Одни мыши только чего стоили. Они будто норовили вывести из себя того, кто невольно занял место хозяина замка. Уж точно мыши не могли задумываться о хозяйственных вопросах.

Потянувшись, он не покинул пространства кровати, решив, что стоит поспать ещё пару часиков. То ли дело, если бы он был голоден, но вчера в местном ресторане еды было в избытке. Казалось, что он наелся на неделю вперед. Так что спать можно было долго. Поворочавшись в поисках удобной позы, он снова погрузился в дрему. Как же он любил это состояние, возникавшее между явью и навью. За это ощущение он был готов даже пропустить вкусный ужин в ресторане, где его с невероятной теплотой встречал владелец. А иначе и быть не могло – в этой стране котов любили.

Черный, как ночь кот, умастился на скрипящей кровати, пугая мышей, хоть и безосновательно, и заурчал.

Глава 3

1854г.

– Счастлива?

– Невероятно.

– Что-то мне подсказывает, что быть беде.

– Зачем ты пытаешься омрачить мое настроение?

– Беспокойно мне.

Девушка, любовавшаяся своим отражением в зеркале, заметно погрустнела. К ней приблизилась схожая внешне, но немного старшая по возрасту женщина.

– Не будь жестока – не пророчь беды.

– Я желаю тебе счастья.

– Тебе не понравился Паларий, – Люция не стала поворачиваться лицом к сестре, чтобы не встречаться с беспокойным взглядом.

– Он порядочный мужчина, но он не твой, – Лаура избегала проявления лжи, и тем более в судьбоносных вопросах. За это её недолюбливали даже близкие.

– Почему ты так решила?

– Не могу объяснить. Просто чувствую так, и все.

– Из-за того, что он меня старше?

– Не в этом дело.

– А может, ты завидуешь? – обладательница печальных зеленых глаз готова была расплакаться.

– Лучше бы это была зависть, но, к сожалению, во мне говорит предчувствие, – сохранявшая спокойствие женщина предпочла оставить сестру один на один с поводом для размышлений.

Опустившись на колени, девушка поддалась слабости и позволила слезам падать на тонкий шелк, цвета морской волны.

Глава 4

1854г.

– Что-то ты нервный какой-то, – капитан рыбацкой шхуны не поражался разнообразным характерам людей, плативших щедро за то, что он брал их на борт, нарушая кое-какие правила, но не позволял себе беспечности. Капитан не обзавелся привычкой подталкивать незнакомцев к душевным разговорам, лишь изредка проявлял интерес к их эмоциональному состоянию.

– Что-то мне не по себе, – худощавый мужчина с всклокоченными волосами мысленно поблагодарил капитана за участливость.

– Предлагаю, как следует угоститься моим элем, – капитан заговорщицки подмигнул человеку с нервным взглядом.

– Это мне может и не помешает.

– Пойдем в мою каюту, что толку стоять на палубе и сдерживать рвотные позывы.

– Я совсем плох.

– Вот и поведаешь мне, что с тобой стряслось.

Каюта капитана оказалась на удивление скромной, и её можно было принять за пристанище юнги. Аб Син не стал долго топтаться на пороге и прошел внутрь. На него щедро пахнуло спертыми запахами, но он постарался сдержаться от проявления эмоций. Ему всегда становилось дурно, когда доводилось вдыхать запахи грязного тела и несвежего дыхания. В силу воспитания он скрывал свое впечатление от недостатка гигиены, присущей людям в ряде стран. А побывал он во многих государствах. И всякий раз его тянуло домой. В настоящий дом. А уже условным стал тот, что находился в Каире. Волею судьбы ему пришлось стать путешественником, что отвечало внутренним порывам.