Оставшиеся мужчины быстро засновали по комнате, убирая появившийся в результате потасовки беспорядок и подбирая вещи девушки. Закончив, один из них поспешил к окну вместе с вещами Дариллы, а второй немного задержался, задвигая стол на прежнее место.

Дверь в комнату распахнулась, и гости замерли. Через порог стремительно шагнул мужчина. Осмотревшись, Низкан понял, что Дариллы здесь нет. Он слишком поздно заметил неладное. Гости испуганно переглянулись, сообразив, что задание пошло прахом.

– Где она?! – прорычал Низкан.

Гость, стоящий ближе всего к бывшему вольному, толкнул на него многострадальный стол. Низкан в ответ пнул стол с такой силой, что он проехал через всю комнату, страшно скрежеща ножками по полу, и вбил своим краем разбойника в стену. Его товарищ плавно соскочил с окна и бросился на Низкана. Тот увернулся от удара, направленного прямо в лицо, поднырнул под руку нападавшего и лёгким толчком в спину послал его на пол. Второй разбойник успел выбраться из-за стола и даже попытался добраться до окна, решив оставить своего товарища на произвол судьбы. Но Низкан ухватил стол за край столешницы и, с лёгкостью оторвав его от пола, замахнулся. Мужчина едва успел пригнуться. Стол с невообразимым грохотом столкнулся со стеной и треснул, разбрасывая ножки в разные стороны.

В это время первый разбойник, пользуясь тем, что внимание Низкана отвлечено, скользнул по полу с проворством змеи и вонзил ему в бедро кинжал. Бывший вольный глухо застонал и, не сумев устоять на подломившейся ноге, упал на одно колено. Разбойник замахнулся, чтобы вонзить ему кинжал в шею, но Низкан успел вовремя откатиться.

Со стороны открытой двери раздался шум: кто-то с руганью поднимался по лестнице. Разбойники переглянулись и, наплевав на живого свидетеля, метнулись к окну. Низкан с глухим стоном поднялся и, сильно хромая, потопал за ними. Ночные гости один за другим проворно вылезли наружу, а Низкан, ухватившись за раму, посмотрел, куда именно двинулись золотые фигуры, и немного неловко и неуверенно из-за раненой ноги выскользнул наружу следом за ними.

Доаш, тихо ругаясь, быстро поднимался по лестнице, придерживая левую руку. Рядом с испуганным видом семенила молоденькая миловидная девушка-подавальщица, белокурое дитя с большими серыми глазами, ставшее причиной его увечья. Доаш галантно решил поймать споткнувшуюся на самом верху лестницы девчонку, но сам неожиданно поскользнулся и загрохотал вниз по ступенькам. И загрохотал очень неудачно. Рука болела так, словно он всё же её сломал. Зато уберёг девушку.

– Господин, простите меня! – чуть не плача лепетала она. – Я не хотела. Сильно болит? Мне сбегать за лекарем?

Доаш её почти не слушал, торопясь подняться. Запах Дариллы исчез, и это точно не предвещало ничего хорошего. Взбежав наверх, наг узрел распахнутую дверь и бросился к ней. В свете полыхающего на улице пожара он прекрасно рассмотрел обломки стола, открытое окно и подозрительно блестящие тёмные пятна на полу и оконной раме. Раздув ноздри, наг принюхался и метнулся к комнате Ерхи.

Она была пуста. Но здесь, в отличие от комнаты Дариллы, не было никаких следов борьбы. Всё выглядело так, словно старик сам собрался и куда-то ушёл. Отсутствовали все его вещи, только на оконной раме виднелись свежие царапины. Ещё раз принюхавшись, Доаш обнаружил запах Низкана. Всё сильнее и сильнее отдаляющийся запах. Прорычав ругательство, наг одним слитным движением выскользнул в окно и спрыгнул на мостовую.

Девчонка-подавальщица осталась стоять у окна и с ужасом смотреть ему вслед.