– Я переживаю, что на ней щенячья шерсть, которая попадет на меня, и у Джонни опять будет приступ.

– Если Бэлла не будет кормить, щенки умрут, – сказала Дженнифер.

– Для меня приоритет – Джонни. Мы сейчас проводим паровую обработку всего дома, – ответил ей Мужчина.

Мой животик наливался теплом и тяжестью. Как это прекрасно – поесть.

– А если вы заберете Бэллу и щенков-пуделей? Вы можете их искупать и избавитесь от следов двух других щенков. Так вы спасете по крайней мере четверых.

Мужчина и Дженнифер долго молчали. Полностью наевшись, я отполз. Ужасно хотелось спать.

– А что тогда делать с этими двумя, усыпить? Я не хочу, чтобы они умерли с голоду, – сказал Мужчина.

– Не беспокойтесь о них, – ответила Дженнифер.

Мужчина и Дженнифер достали четверых щенков из коробки, по двое каждый, и направились к двери. Бэлла тоже выпрыгнула и пошла за ними.

Мы с братом, у которого шерсть была такой же, как у меня, немножко поскулили, но нам очень хотелось спать, поэтому мы обняли друг дружку, чтобы было теплее, и заснули. Я не знал, куда ушла мать с остальными щенками; наверное, они скоро вернутся.

Я проснулся от холода и голода. Мы с братом спали, прижавшись друг к другу, чтобы согреться, поэтому, когда я заворочался, он тоже открыл глаза. Пошатываясь, мы побродили по коробке, сходили по-маленькому и несколько раз ткнулись друг в друга, сообщая то, что было очевидно: матери и остальных щенков до сих пор нет.

Брат начал плакать.

Вскоре женщина по имени Дженнифер пришла нас проведать.

– Щенятки, бедняжки, скучаете по маме, да?

Казалось, звук ее голоса успокоил брата. Он стоял на задних лапах, опершись передними на стенку коробки, и пытался достать ее своей маленькой мордочкой. Дженнифер с улыбкой наклонилась.

– Все хорошо, малыш. Все будет хорошо, обещаю.

Когда она ушла, брат опять начал скулить. Я пытался отвлечь его борьбой, но он был слишком расстроен. Я знал, что все в порядке, потому что есть женщина, которая заботится о нас, и она приведет к нам мать, чтобы мы покушали. Однако брат был напуган и очень голоден, очевидно, это ограничивало его мыслительные способности.

Скоро Дженнифер вернулась.

– Так, пора вас кормить. Ты хочешь первым? Хорошо. – Она подняла моего брата и унесла с собой.

Я остался в коробке один. Я лежал и старался не думать о болезненной пустоте в желудке. Интересно, может, мое новое предназначение – заботиться о брате? Впрочем, нет, собаки не заботятся о собаках, о собаках заботятся люди.

Пока у нас есть Дженнифер, все будет хорошо.

Потом я заснул и проснулся, только когда Дженнифер взяла меня на руки.

– Что ж, все прошло не так гладко, как я рассчитывала, – сказала она. – Надеюсь, с тобой будет полегче.

Я завилял крошечным хвостиком.

Мы пошли вверх по лестнице. Брата не было и следа, но я чувствовал его запах в воздухе. Дженифер села на диван и перевернула меня вверх ногами, уложив в колыбельку из своей руки.

– Так, лежи тихо и смирно.

Она достала какую-то странную штуку и поднесла ее к моей физиономии. Что это? Я заерзал.

– Лежи спокойно, щеночек. Все пройдет хорошо, если ты не будешь дергаться.

Хотя ее голос успокаивал, я все еще не мог понять, что происходит. А потом я почуял вкуснейший аромат теплого молока – так вот оно что, из этой штуковины сочится еда! Кончик у нее был мягким, и когда Дженнифер ткнула его мне в губы, я его схватил и начал сосать, а в награду за мою смекалку мне в рот потекла теплая, сладкая еда. Молоко было не таким, как у мамы, более сладким и легким, но я не жаловался. Я сосал, и по мере того, как восхитительная теплая жидкость наполняла мой желудок, боль от голода уходила.