— Попрыгунчики вряд ли нападут на нас здесь, — сказал Тотигай. — Ты им напоследок бросил такую сочную кость… Наверно, одна половина их команды уже перегрызла глотки другой.

— Всё равно. Сейчас спим, а перед рассветом выходим.

Я подлил масла в один светильник, погасил второй и залез на верхние нары. Бобел повалился на нижние. Тотигай растянулся на полу — на медвежьей шкуре. Большой был медведь… Повадился на ферму к Лике — ну, пришлось ему со своей шкурой расстаться.

Когда я проснулся, увидел, что Тотигай сидит глядя на дверь.

— Что-то в коридоре? — едва слышно прошептал я.

— Нет, вроде ничего.

— Я всё равно проверю. А вы с Бобелом пока собирайтесь.

Повернув одну из статуй, я взял винтовку и нырнул в потайной ход. Выйдя из него в четырнадцатой нише слева от своей комнаты, осторожно выглянул в коридор, стараясь не шуметь. Звук, с которым плита встала на место за моей спиной, был не громче лёгкого шарканья ноги по полу. Вспомнив свою теорию, пожал плечами. После вчерашнего не удивился бы, узнав, что Харчевня, как и Луна, существует одновременно во всех пространствах Великого Обруча, а Имхотеп не кто иной, как Предвечный Нук собственной персоной.

Попрыгунчиков в коридоре не было. Там вообще никого не было.

Я подошёл к своей двери и крепко стукнул по ней несколько раз кулаком — из-за толщины камня вышло еле слышно. Плита с гулом поехала вверх, и я поспешно посмотрел по очереди в обе стороны коридора, проклиная создателя Харчевни. Почему Имхотепу (или Предвечному Нуку) было не сделать бесшумными все двери без исключения?

Первым вышел Тотигай. Бобел шагнул наружу с пулемётом наперевес. Я нырнул в комнату за своим рюкзаком и тут же к ним присоединился. Ближе всего были северные врата, к ним мы и направились. Магазинчики-лавчонки стояли закрытыми. Синяк Тэш отгрузил в бар вечернюю партию самогонки и тоже дрых, как и Уокер. Харчевня спала, только из общего зала доносились отголоски музыки — скрипка, свирель… Там часто гуляют всю ночь напролёт.

Кербер нас опередил, чтобы проверить, кто стоит в дозорах снаружи. Никакой постоянной охраны в Харчевне нет: сторожат по очереди местные завсегдатаи, успевшие отдохнуть после похода трофейщики, да те странствующие торговцы, которые не раз бывали у нас и всем хорошо знакомы. Регулирует такие дела Беджер. Недостатка в желающих никогда нет, поскольку разницы между общественной и личной безопасностью в Новом мире не существует. Большие караваны выставляют собственных часовых. Всегда с охотой встают в караул проезжие нукуманы, к которым по причине их неподкупности безграничное доверие.

Северные врата бессменно охраняли поводыри разгребателей, лагерь которых находился как раз напротив. Тотигаю предстояло выяснить, не стоят ли между лагерем и Харчевней палатки случайных странников и не вздумал ли кто из них поболтать с поводырями, мучаясь бессонницей.

— Никого, — доложил он, встретив нас у выхода. — Если не считать одного созерцателя. При нём кербер.

Созерцателя, действительно, можно было не считать — это всё равно что никого и даже меньше. Просто появилась такая порода людей после Проникновения. Они как будто странники, но странствуют без всякой цели, подолгу оставаясь там, где им понравится. Очень дружны с керберами, понимают их не хуже нукуманов, у которых с керберами союз с незапамятных времён. Самая же главная отличительная черта созерцателей такова: они никогда и ни во что не вмешиваются. Не принимают ничью сторону в распрях. Лагерь обычно разбивают особняком. Всегда сами по себе.