— Тридцать!

   — Виктор Андреевич, — остановила его я, испугавшись, что за это он может затребовать дополнительные услуги. Но тут же успокоила себя — он обещал не приставать. — Я подумаю и сообщу вам свое решение утром.

   — Просто приходите завтра в обычное время. — Мне показалось, что его голос потеплел. — Ключи же у вас есть?

   — Да, — подтвердила.

   Точно! Хлопнула себя рукой по лбу. Убегая, я не оставила ключи от его квартиры. Они так и покоились на дне моей сумки, словно какой-то знак свыше. А на самом деле просто признак моей рассеянности.

   — Тогда доброй ночи, сказал он и уверенно добавил: — И до завтра.

   После чего отключился, не дождавшись моего ответа. Я ещё несколько минут гипнотизировала экран телефона, размышляя о том, какой же он самоуверенный! Неужели в самом деле считает, что я завтра выйду на работу, приняв его предложение. Хотя о чём это я? Не будь меня дочери, я могла бы ещё повыделываться. Или вообще на его звонок не ответить.

   Если есть возможность сделать жизнь своего ребёнка комфортной, я готова переступить через собственную гордость. Думаю, каждая мать меня поймёт. Я вздохнула, завела будильник на телефоне на пораньше и побрела спать. Завтра предстоял тяжелый день.

   Проснулась я утром в таком состоянии, как будто не спала совсем. Что неудивительно. Всю ночь ворочалась. То проваливалась в дремоту, то снова просыпалась. Переживала сильно. Как все будет дальше? Сдержит ли Виктор обещание или нет? В конечном итоге сон мне удалось увидеть только утром, и то какой-то тревожный. Деталей не запомнила. Да и некогда мне было. Спохватилась под звон будильника на мобильном. Мое состояние напоминало похмельное, вот только я знала, что все это нервы.

   Арина словно чувствовала все, вела себя спокойно и послушно. Мне без лишних уговоров удалось ее поднять, покормить и отвести в садик. Удаляясь из группы, я взглянула на свое кучерявое чудо. Улыбнулась, и в груди защемило. Так не хотелось оставлять ее! Она еще совсем маленькая. К счастью, она никогда не капризничала, когда я приводила ее в сад. Только взглядом меня провожала, таким понимающим, слишком взрослым для ребенка ее возраста. Причиной такого поведения, наверное, стали наши близкие с ней отношения. Я каждое свое решение, каждый свой шаг ей объясняла, еще до того, как она родилась. Говорила и про то, что мне придется оставлять ее на целый день в обществе таких же малышей, и про необходимость идти на работу, чтобы нам было на что купить покушать. В первый день, провожая меня, дочурка уронила несколько слезинок, поддавшись общему настроению детворы. Я тут же напомнила наш разговор, и она постаралась успокоиться. Больше Арина в детском саду не плакала. Даже когда упала и разодрала коленку. Я гордилась дочерью. И собой, конечно, ведь это я смогла заложить в нее такую манеру поведения. И в то же время жалела, что рядом нет мужа. Папу своего Арина очень любила и страдала от того, что он не приходит. А Богдану, казалось, было все равно.

   Дорога к дому Виктора прошла как в тумане. Я пребывала в каком-то странном состоянии. С одной стороны, опасалась, что не смогу у него работать после того, что было. А с другой — очень хотела встречи. Только сейчас осознала, что безумно скучала все эти четырнадцать дней без него. И это было очень плохо. Нельзя позволять себе увязнуть в работодателе!

   Когда остановилась у двери и нырнула рукой во внутренний карман сумки, чтобы выловить оттуда ключи, дверь распахнулась сама. На пороге застыл Виктор. У него был весьма потрепанный вид. Лицо показалось мне бледным, а под глазами залегли тени. Темно-каштановые волосы торчали в разные стороны, а на подбородке обосновалась щетина. Взгляд был какой-то потухший. И все это вместе создавало не очень хорошее впечатление. Пил? Вот знает же, что нельзя ему алкоголь с его-то проблемами!