Имея широкий круг общения в те времена и возможность сравнивать, могу сказать, что тогда, к своим 30 годам, Валентин Валентинович отличался силой характера и никогда не был «своим для всех». В нем чувствовалась внутренняя убежденность, независимость, он был как бы старше и мудрее многих в своем поколении. Спокойствие, достоинство, простота в общении с коллегами и доброта, деликатность, предупредительность в отношении к старшим отличали его от ровесников; когда дело касалось науки, он проявлял требовательность и бескомпромиссность, иногда жесткость. Пример брал, как писал позднее, с Л.М. Иванова, у которого и воспринял близкие ему черты характера[109].

Жизнь внутри институтского сообщества определила повседневность молодого историка. Он возглавлял институтскую комсомольскую организацию, a в своем секторе, сменившем название на Сектор истории буржуазно-демократических революций, выполнял обязанности ученого секретаря. Это позволило войти в широкий круг исторических проблем, в историю рабочего движения, освоить роль повседневного организатора науки. Примером ему был новый заведующий сектором В.И. Бовыкин, источниковед, увлеченный поисковой работой в архивах, имевший широкие контакты за рубежом. Поучительным было общение В.И. Бовыкина по производственным вопросам, его уменье живо откликаться на непростые проблемы[110].

Дружба же с С.В. Тютюкиным привела молодого специалиста в круг историков рабочего движения. Эта тема объединила и нас с ним; мы вместе работали над сборником документов по истории рабочего движения, который «завис» после смерти Л.М. Иванова (серия была начата еще академиком А.М. Панкратовой). Публикация сборника была призвана стать доказательством «верхам» приоритетности темы изучения рабочих протестов. Назначив меня главным редактором сборника, а В.В. Шелохаева членом редколлегии, дирекция командировала нас в ЦГИА в Ленинграде для подготовки тома к срочному изданию. Материалов была гора: число источников по рабочему движению в России в 1901–1904 гг. было несопоставимо большим, чем по истории рабочих выступлений конца XIX в., мы понимали необходимость составления хроники основных событий, но не более 50 печатных листов. Понимая друг друга с полуслова и не желая затягивать командировку (Валентин Валентинович был занят переработкой кандидатской диссертации в книгу, a я готовилась к защите докторской по книге, готовящейся издательством «Наука»), мы решили расширить хронику. Многочасовая работа с книгами (моя) и с периодикой (его) позволила составить хронику нужного объема через неделю. Поражала собранность Валентина Валентиновича, быстрота его мысли при деловом спокойствии, размеренности и точности выводов. Новый том по рабочему движению был издан в 1975 г., положив начало международному проекту 1980-х гг. – созданию уникального комплекса источников по рабочему движению, аккумулировавшему материалы более чем ста архивов СССР.

В 1981 г. В.В. Шелохаев вошел в число авторов второго тома «Истории рабочего класса», в котором речь шла о Первой российской революции. Половина в его избранных трудах до перехода в ИМЛ – статьи, в том числе в соавторстве с С.В. Тютюкиным. В них концентрация внимания на узловых проблемах рабочего и социал-демократического движения, размышления о «массовой опоре» партий, которые вылились в 1988–1989 гг. в написание с С.В. Тютюкиным книги о марксистах в революциях в России. В секторе расширился круг общения со специалистами по истории либерализма; они как бы поделили между собой периоды его возникновения и существования либеральных партий: до 1905 г. ими занимался К.Ф. Шацилло, кадетами в 1917 г. – Н.Г. Думова, a за собой Валентин Валентинович «закрепил» российский либерализм в 1905–1907 и последующие годы. Обратившись (в соавторстве с П.Н. Зыряновым) в 1976 г. к англо-американской историографии Первой русской революции, он увидел, что привлекало ученых за рубежом в русских либералах.