– Какая разница для русского и немецкого народов, если Гитлер сейчас говорит о мировом господстве, а Троцкий говорил о мировой революции? Это означало и означает только одно – русские и немцы должны гибнуть на полях сражений, а результатами войны традиционно воспользуются другие нации. Как всегда победителями хотят оказаться англосаксы.

И начало этого разговора, и последующая его часть – не были для советского генерала Суровцева самоцелью. Но для того, чтобы перейти к конкретным вопросам, ему нужно было сейчас сломать устоявшиеся оценки и мировоззренческие установки фельдмаршала.

– И заметьте, у вашего офицерства не хватило простого мужества противостоять предательству и измене, – чуть ли не презрительно добавил Суровцев, – тогда как офицерство русское нашло в себе силы сопротивляться.

– То, что русские офицеры воевали со своим народом, нельзя считать доблестью.

– Это так, – вынужденно согласился русский генерал, – но давайте посмотрим на события и факты недавней истории. Оставим декларации и речи наших политиков. Гитлер ругал и продолжает ругать Англию. Наш руководитель ругает все капиталистические государства. Но нас интересуют факты.

Вот когда пригодилась Сергею Георгиевичу информация, почерпнутая из довоенных немецких газет, и привычка фиксировать окружающие события и явления.

– В двадцать втором году на месте Российской империи сформировался Советский Союз. Большевики взяли деньги на революцию. Разрушили империю. И вдруг воссоздали её заново. Деньги, прошедшие через германские и другие банки, оказались рискованным вложением. На Генуэзской конференции в ответ на требование стран Антанты большевики не только ответили отказом выплачивать восемнадцать миллиардов золотых рублей, но и выставили ответное требование заплатить тридцать миллиардов за военную интервенцию и экономическую блокаду. Правда, уже через пару дней эти требования смягчили. Согласились признать долги царской России и пообещали сдавать в аренду бывшим собственникам их прежнее имущество. Пообещали концессии. А потом отъехали несколько километров от Генуи в Рапалло и заключили договор о сотрудничестве с Германией. Так получилось, что и Германию вытянули из пропасти, в которую она угодила.

– В двадцать втором году никто о Гитлере в Германии не знал.

– Да-да. В то время наши общие враги ставили на другую политическую фигуру. И это был Троцкий с идеей мировой революции – значит, с гарантией скорой новой войны. Но почему-то через год и гитлеровская газета «Фёлькишер беобахтер» стала выходить ежедневно, а тираж её вырос с восьми до семнадцати с половиной тысяч экземпляров. Вашего фюрера заметили. И через год в голодной Германии у него появились деньги не только на проведение партийного съезда, но и на обмундирование, и на проведение парада силами пяти тысяч штурмовиков. Целый усиленный полк. Даже бригада. Откуда появились деньги?

Паулюс хорошо помнил, что было с ним в 1922–1923 годах. Годы депрессии укоренились в его сознании в виде серого тумана постоянной нужды, связанной с мелкими должностями, с мизерным жалованьем, которое к тому же не выплачивалось вовремя. Вспомнил, что в двадцать третьем году французы оккупировали Рур. А осенью Гитлер устроил пивной путч с целью свержения правительства. За что угодил в тюрьму. Русский между тем, продолжая рассказывать ему, что происходило в Германии и России, вдруг неожиданно поинтересовался:

– В Германии на девятый день после смерти поминают усопших?

Вопрос был столь неожидан, что фельдмаршал растерялся.