«У меня зоркий ум», – подумал Серый Суслик, а вслух произнес:

– Да.

И добавил:

– Садись на лошадь, поехали. Мы пойдем по следу пучеглазых, посмотрим, куда они направляются.

И еще раз вздохнул.

Беседуя с неразумными мальцами, такими, как Два Воробья, он мог позволить себе почти не скрывать свой разум. Но, к сожалению, только с ними и только почти.

– Кажися, близко загон-то, – сказал Топорище Пополам.

– Заткнись, – процедил Питер сквозь зубы.

Орк был прав, загон уже близко, десятидневный путь подходит к концу. Первые пять дней они путешествовали в дилижансе: люди – в комфортабельном купе, орки – в багажном отделении, на мешках с барахлом. Но на границе Оркланда проезжая дорога закончилась. На последней станции Питер реквизировал всех лошадей, какие нашлись, и их почти хватило, чтобы разместить груз. Лошади оказались куда лучше, чем Питер опасался, захромала только одна, позавчера ее зарезали. Шестой – восьмой дни путешествия прошли в относительном комфорте – днем они, конечно, тряслись в седле, но ночлег им предоставляли пастухи, и какой ночлег! Какие яства, какие зрелища, какие самки, в конце концов… Воистину восхитительно, какие чудеса творят три красные горизонтальные полоски, вытатуированные на лбу жреца. Четыре полоски, говорят, творят еще больше чудес, но Питеру пока хватает и того, что есть. Редко кому удается получить третью полоску в возрасте менее двенадцати тысяч дней, а Питер Пейн сумел ее получить, и помощь слепой богини Фортуны была в этом деле второстепенна, основным фактором стали личные заслуги. Первую полоску Питер получил, окончив с отличием семинарию, вторую – когда из первой же своей экспедиции в Северный Оркланд привез сразу четыре шлема грез. Десятая экспедиция принесла ему третью полоску. А теперь, если архивные документы не врут… Нет, четвертую полоску он сразу не получит, карьерная лестница устроена так, что чем выше ты взобрался, тем труднее подняться еще выше. Хотя кто знает…

– С дороги, быдло! – раздался впереди зычный орочий рявк.

Питер отвлекся от приятных мыслей, поднял взгляд и посмотрел вперед. Топорище Пополам орал на орчонка – пастушка, которого угораздило пересечь дорогу высокой процессии. Орчонок тоже что-то вопил в панике, он приказывал собакам, а собаки приказывали овцам, лаем и укусами направляя их в нужную сторону. Так устроена жизнь: собаки пасут скот, орки пасут собак, люди пасут орков. А жрецы присматривают за тем, чтобы пастьба проходила в соответствии с заветами испостасей Великого Духа, также называемых богами. А если говорить по – простому, без высоких словес, пастьба должна проходить так, чтобы пастухам наивысшего уровня доставалось как можно больше доступных жизненных благ. А у жрецов – пилигримов, к обществу которых принадлежит дьякон Питер Пейн, миссия особая – они расширяют сферу познания и тем самым удлиняют список жизненных благ, доступных в принципе. Каких-то сто тысяч дней тому назад во всем Барнарде наличествовало только три шлема грез. А теперь их не менее трех сотен, в нынешнюю эпоху олигарх без шлема грез – как воин без лошади. И шесть шлемов доставил в цивилизованные края лично дьякон Пейн. А из этой поездки он привезет нечто куда более ценное, если, конечно, на то будет воля Фортуны и Санта – Марии. Или если говорить по – простому: если Питер не облажается.

– Кажется, балаган показался, – подал голос Хайрам Честер, старший из двух рыцарей, сопровождающих отца Питера в походе.

Питер сощурил глаза и через некоторое время сказал:

– Да, похоже на то.