– Но так нельзя! – воскликнул Два Воробья. – Разведчик должен быть скрытным!

– Ты прав, обычно разведчик должен быть скрытным, – кивнул Серый Суслик. – Но завтра будет особый случай. Повторяю: ты не должен путать след и скрывать следы своих остановок. Твой след должен быть ясно виден всякому, кто пожелает его протропить. Это понятно?

– Понятно, – сказал Два Воробья, он выглядел растерянным.

– Понятно, – сказала Ходящая Вокруг, она выглядела воодушевленной.

Очевидно, она уже поняла, что задумал Серый Суслик.

– Тогда я продолжу, – сказал Серый Суслик. – Вначале ты, Два Воробья, будешь двигаться на восток. А когда минуешь Лысую Гору, это случится вскоре после полудня, ты повернешь на юго – восток. На закате ты должен достичь Соловьиного Перелеска. Когда увидишь Соловьиный Перелесок, ты начнешь путать след и проявишь самое высокое искусство, на которое только способен. Ты выберешь место для ночлега по собственному разумению, но оно должно быть удалено и от леса, и от тропы, ведущей к Плохому Месту. Ты должен очень – очень хорошо укрыться. Что бы ты ни увидел, ты не должен покидать укрытие, ты будешь сидеть тихо и наблюдать. Никто не должен тебя видеть у Соловьиного Перелеска, ни свои, ни чужие. Даже если ты увидишь меня, ты не должен выходить из укрытия. Понял?

– Не совсем, – сказал Два Воробья.

– Зато я поняла, – сказала Ходящая Вокруг. – Возвращайся к себе, Серый Суслик, и ложись спать. А я буду повторять задание, пока Два Воробья не запомнит его накрепко. Только один вопрос: когда Два Воробья может считать, что задание выполнено?

– Он поймет, – ответил Серый Суслик. – Он, конечно, не блещет умом и сообразительностью, но он все равно поймет. А если не поймет… да нет, точно поймет.

Питер проснулся с первым солнечным лучом. Окно гостевых апартаментов выходило на восток, погода была ясная, а занавеску Питер специально не стал задергивать. По идее, Роджер должен был приказать какой-нибудь жабе разбудить гостей в положенное время, но полностью полагаться на прокуренный разум пастуха – раздолбая Питер счел неразумным.

Правильно счел – будить гостей никто не собирался. Питер вышел в коридор, в нос ударило запахом бойни. Отвратительно. И что, спрашивается, древние находили в гладиаторских боях? Зрелище, конечно, забавное, особенно под коноплю, но не настолько, чтобы растрачивать на него жизни своих рабов. Это в Оркланде жизнь орка ничего не стоит, в цивилизованных землях дела обстоят совсем иначе. Ну да мы не в цивилизованных землях.

Коридор был пуст. Со стороны крыльца доносились орочьи голоса, Питер пошел туда. Когда он вышел в холл, орки перестали гомонить и дружно попадали на колени. Питер улыбнулся. Лучший способ заставить жаб уважать тебя – казнить нескольких. И чем более жестока казнь, тем сильнее будет уважение. А самая лучшая казнь из всех известных Питеру – заставить жаб убивать друг друга.

– Воду мне, быстро, – произнес Питер негромко, но внушительно. – Жду пять минут, потом начну убивать.

И вернулся в комнату.

Ему пришлось ждать не пять минут, а семь, он определил время по солнцу, на рассвете и закате это можно сделать очень точно. А потом в комнату ввалились две испуганные самки, одна тащила корыто и ушат, другая – две бадейки, одну с холодной водой и одну с горячей. Питер потрогал горячую воду и сказал:

– Недостаточно горячо. – Выдержал паузу и добавил: – В следующий раз буду убивать.

И подумал:

«Если эльфы с этим не справятся».

Умылся, почистил зубы новомодной щеткой из свиной щетины, оделся и вышел из комнаты. Справил утренний туалет и пошел в пиршественную залу, завтракать. По дороге убедился, что подготовка к выходу идет полным ходом. Топорище Пополам орал и раздавал затрещины, даже не сразу заметил отца высокорожденных, а заметив, оборвал на полуслове гневную тираду, упал на колени и склонил голову. Питер благословил его следующими словами: