Гроза все-таки началась.

Я, выбравшись на свой жалкий плот, некоторое время радовался прохладе и наступившей наконец-то свежести. А потом замерз, и жизнь опять показалась мне полной несправедливости и страданий.

Вдобавок очень некстати вспомнилось, что на открытых пространствах молнии чаще всего бьют в возвышающиеся над поверхностью предметы: деревья, стоящих людей… бревна, плывущие по реке.

Стало как-то неуютно, и я в какой-то момент даже принялся было грести в сторону берега, намереваясь переждать там буйство стихии. Но заметил, что гроза быстро уходит куда-то на север, и немного успокоился. Прекратил размахивать шестом, прижался к ближайшей ветке, затих…

Дождь продолжал усиливаться, с громким шелестом падая на реку и превращая мир вокруг меня в сплошное царство воды. А вот ветер, наоборот, постепенно стихал, молнии тоже сверкали все реже. Гроза оказалась весьма скоротечной.

Несмотря на холод, я все-таки задремал. И очнулся от пропитанных страданиями и тревогой грез только ближе к рассвету, когда дождь уже окончательно стих, сменившись густым утренним туманом.

– Ой…

На левом берегу реки расположился очередной городок. Окутанный белесой дымкой, он вызывал ощущение какой-то нереальности, призрачности. Проскальзывающие в прорехах тумана строения, стоящие у причала корабли, наполовину погруженные в молочно-белую мглу… Одинокая собака, выбравшаяся на пристань и спустя несколько секунд снова исчезнувшая среди домов…

Завораживающее зрелище.

Когда город скрылся из виду, я немного встрепенулся и сбросил с себя наваждение. Совсем скоро окончательно рассветет, пора уже задумываться о том, чтобы уводить свое бревно поближе к земле и готовиться выбираться на дневку. Впрочем, на всякий случай можно и немного подальше отплыть…

– Твою мать! – Я подпрыгнул на месте и с размаха треснул себя ладонью по шее. – Тварь!

На руке обнаружился громадный и все еще живой комар. Здоровенный, с фалангу пальца длиной. Еще раз выругавшись, я отправил неудачливого кровопийцу в реку и почесал зудящую шею, зорко посматривая по сторонам.

Первый привет с юга. Если верить рассказам подвыпивших торговцев, некогда рассказывавших всякую чушь в трактире отца, там хватает всевозможных страшных тварей. Огромные насекомые, чудовищные змеи, исполинские крокодилы… Конечно, верить пьяным байкам глупо. Но ведь на чем-то они все-таки основаны… и появившийся комар-переросток – отличное тому подтверждение.

Спустя пять минут ко мне прилетела еще одна кровососущая сволочь. Покружилась рядом, оглашая окрестности тонким противным писком, затем скрылась.

Я вздохнул и принялся все активнее загребать шестом, направляясь влево, к тому же берегу, где только что виднелся город.

Ледяная постоянно расширялась и сейчас была уже заметно больше полумили в ширину. В таких условиях мне поневоле приходилось причаливать к тому ее краю, который располагался ближе, а не к тому, куда хотелось бы.

Пыхтя от усилий, я кое-как вывел бревно из стремнины и начал гнать его в сторону располагавшейся шагах в семидесяти суши.

– Сплавляться по реке, конечно, здорово… но… вот эти вот моменты… злят…

Через десяток минут мне пришлось успокоиться и на время оставить в покое шест – не особо привычные к гребле руки в очередной раз устали и начали побаливать. Гнусное и неприятное занятие, конечно. И как тут не вспомнить могучих атлетов, часами сидящих на веслах…

Душу кольнула черная зависть.

– С другой стороны, у них весла, а у меня – только облезлая ветка. Веслами-то всяко удобнее.

Слегка успокоив себя этими словами, я уставился на медленно проплывающий мимо и уже совсем близкий берег.