– А мне нужно быть уверенным в том, что никто не узнает, когда я пойду к Рамлалу и возьму у него девять тысяч фунтов наличными. Сюда входят наши вынюхиватели британской налички, а также публика Ларби. И я бы решил, что это невозможно. Они обязаны знать. Кто-то наверняка разузнает.

– Чепуха, – снова сказал мистер Эшком-Дэнверз. – Если боитесь за свою шкуру, – он заискивающе улыбнулся, опасаясь, что может ступать здесь по тонкому льду, – а у вас есть на это все права, конечно же, что ж – пошлите кого-нибудь другого принести их. У вас наверняка есть под рукой тот, кому полчаса можно доверять.

– Ни души, – ответил Уилкокс. Он только что подумал про Даера. – Давайте пообедаем. Можно поесть прямо тут, в номере. У них внизу подают неплохой ростбиф – или вчера подавали. – Он потянулся к телефону.

– Боюсь, не могу.

Мистер Эшком-Дэнверз наполовину рассчитывал, что Уилкокс подымет свой процент, и ему не хотелось делать ничего такого, что помогло бы тому почувствовать себя достаточно непринужденно, чтобы к этому обратиться.

– Уверены? – спросил Уилкокс.

– Нет, не могу, – повторил мистер Эшком-Дэнверз.

Уилкокс взялся за телефон.

– Виски? – Он снял трубку.

– О, наверное, нет, спасибо.

– Конечно выпьете, – сказал Уилкокс. – Соедините меня с баром.

Мистер Эшком-Дэнверз поднялся и встал, глядя в окно. Влажный город внизу выглядел свежепостроенным; гавань и небо за нею были одинаково серы. Дождь шел безразлично. Уилкокс говорил:

– Маноло? «Хейг» и «Щипок Хейга», два «Перрье» и лед в два-четыре-шесть. – Он повесил трубку и, не переводя дух, продолжил: – Смогу, но мне нужно еще два процента.

– Ох, бросьте, – терпеливо произнес мистер Эшком-Дэнверз. – Я ждал, что вы задерете. Но должен сказать, двух процентов не ожидал. Это многовато. Рамлалу десять, а теперь и вам семь.

– Многовато? Не думаю, – сказал Уилкокс. – А также не думаю, что вы будете так считать, когда ваши девять тысяч надежно лягут в «Креди Фонсье».[46] Вам-то очень легко твердить мне, насколько все это легко. Вы будете в безопасности в Париже…

– Мой дорогой мальчик, вероятно, вы считаете, будто я преувеличиваю, когда говорю, что прямо сейчас могу перечислить шесть человек, которые будут в восторге это сделать за три процента.

Уилкокс рассмеялся:

– Истинная правда. Я тоже знаю множество людей, готовых это сделать и за один, если уж на то пошло. Но ими вы не воспользуетесь. – Себе самому он говорил, что Даер будет идеально применим в этой связи: он почти неизвестен в городе, его наивность касаемо природы сделки – большое преимущество, и поручение ему можно дать как обыденное рабочее задание, а потому не платить вообще никаких комиссионных; все семь процентов останутся в неприкосновенности. – Вам придется встретиться с человеком, которого я имею в виду, конечно, и самому проводить его к молодому Рамлалу. Он американец.

– Ага! – сказал мистер Эшком-Дэнверз, поразившись.

Уилкокс понял, что насчет процента все выйдет по-его.

– Сумма комиссионных – между нами, сами понимаете, – продолжил он.

– Очевидно, – ровно произнес мистер Эшком-Дэнверз, холодно глядя на него. Он предполагал, что Уилкокс намерен оставить себе пять и отдать этому человеку два, на что Уилкокс в точности и рассчитывал.

– Можете сегодня после обеда прийти ко мне в контору и сами его оценить, если хотите.

– Мой дорогой мальчик, не будьте нелепы. Я совершенно уверен в любом, кого вы предлагаете. Но мне все равно кажется, что семь процентов – крутовато.

– Ну так приходите и поговорите с ним, – мягко сказал Уилкокс, уверенный, что у его клиента нет желания обсуждать это ни с кем, – и если вам он на вид не понравится, мы попробуем придумать кого-нибудь еще. Но, боюсь, семь придется оставить.