— Основа. Какая подходит? — спросила я нетерпеливо, сообразив, что если ее не перебивать, то Вирнэ способна говорить об артефакторике бесконечно.

— Я бы использовала латунь. Если до предела напитать ее своей магией, то поглощать или пропускать никакую другую она уже не будет, но для этого нужно предположительно трехслойное плетение. Достаточно простое, чтобы не повредить мягкую медь, и в то же время редкое, чтобы оно могло точно сцепиться с цинком…

— Вирнэ, тормози, — велел волк. — Что-нибудь еще кроме латуни на ум приходит?

— Думаю, какой-нибудь самоуверенный тип или просто дурак выбрал бы золото. Благородный металл — это же так романтично, но в нем сложностей с плетениями в разы больше, несмотря на то что его считают простым веществом.

— А Зафрэ был уверен, что чешуя у Берса… — пробормотала я, в отчаянии глядя на волка. — Слушай, босс, кажется, мне нужно тебе кое-что рассказать.

Зафрэ вполне походил на самоуверенного типа, способного выбрать для своей цели золото. К тому же на достаточно изобретательного самоуверенного типа, у которого все могло получиться.

А я, как выяснилось, была достаточно невезучей, чтобы мое самое ценное сокровище оказалось самой настоящей, очень важной уликой.

Оставалось непонятным только одно: как туда могла поместиться драконья чешуя?

9. Глава 9

Из дома Вирнэ волк меня в прямом смысле выволок.

Девушка бежала следом, требовала все ей рассказать и непременно взять с собой, но добиться смогла лишь обещания, что, как только появится что-то интересное по ее специальности, Хельму обязательно ей сообщит.

— Куда? — зловеще спросил волк, все дальше утаскивая меня от домика артефактора. На застывшую в дверном проеме Вирнэ, переминающуюся с ноги на ногу от желания броситься следом и наперекор Хельму поехать с нами, он ни разу не обернулся.

— К центральному парку. Знаешь, где эти дурацкие сломанные ворота…

В карету я забралась с ощущением неизбежного, рассеянно потирая уши, которые совсем скоро, вероятно, надерут. В лучшем случае надерут только уши, в худшем — пострадают моя гордость и филей.

Но кони тронулись, мы покинули улицу, на которой жила Вирнэ, завернули на другую, где дорога была чуть лучше, а волк молчал. Смотрел в окно и полностью игнорировал мое присутствие.

Глядя на его сосредоточенный профиль, я до боли хотела подергать Хельму за рукав и спросить, что у него сейчас вообще в голове творится. Выглядел он очень спокойным, и это пугало до дрожи.

Пугало и заставляло оправдываться.

— Я не специально. Они в том мешочке лежали, среди амулетов, и так блестели. Сильно очень. И магии в них никакой не было, я и подумала… ну зачем они тебе? Бесполезные же. Вот все остальное было пропитано магией, все остальное я и отдала, а часики… это же всего лишь часики. Просто одна блестяшечка…

— Прекрати, — велел он, — я ни в чем тебя не обвинял. Мне стоило понять, что у тебя есть склонность к воровству, еще когда ты копалась в моих вещах.

— И ничего это было не воровство! Я просто позаимствовала твою рубашку. Позаимствовала, ясно? — вспыхнула я, благополучно забыв о том, что собиралась также позаимствовать у него парочку блестяшек и не планировала ничего возвращать. Раз не сбылось, значит, не считается.

— Всего лишь часики, — передразнил меня волк, — ты тоже просто позаимствовала?

Я пристыженно замолчала.

— Неприятно признавать, но нам повезло, что ты присвоила часы себе. Окажись они среди амулетов, попали бы в хранилище.

— А Зафрэ там побывал! — подхватила я воодушевленно.

— Побывал, — эхом отозвался Хельму, массируя переносицу. — Мне пора в отставку, не могу справиться с каким-то артефактором.