— Раден сейчас в командировке, — сказал волк и остановился напротив одной из камер.

Несколько мгновений мы рассматривали распростертое на полу тело. Это совершенно точно был поджаренный, и он совершенно точно был мертв.

Сложно выжить, когда у тебя в груди дыра размером с яблоко. Хорошее такое, спелое, сочное огромное яблоко.

— Кажется, у нас проблемы, — глубокомысленно заметила я. И неуместно добавила: — Лучше бы мы его вчера сами порешили.

Волк сорвался с места раньше, чем я закончила фразу.

Улыбчивого мастера-артефактора Зафрэ Деккара в кабинете командора ожидаемо не оказалось. Зато там были сразу два трупа с дырой в груди — труп приставленного к мастеру стражника и труп стражника, проводившего мастера к заключенному.

— Мы в дерьме, босс. Потому что запах этого похитителя сердец я не запомнила.

— Не время шутить, — одернул меня волк и неохотно признался: — Я тоже его не запомнил. Проклятье…

ему лицом.

6. Глава 6

В сложившейся ситуации было три откровенно плохих момента: никакого мастера Зафрэ Деккара гильдия артефакторов не знала, Эдит из-за нас плакала, а я так и не смогла отнести часы в свою сокровищницу, и они все еще лежали там, в снегу на крыше.

Все это просто сводило меня с ума.

Какой-то заносчивый гад имел наглость посмеяться над всем управлением городской стражи… он посмеялся надо мной! Спрятал свой запах, скрыл так искусно, что я даже не заметила ничего странного, пока не стало слишком поздно.

Хотя кое-что у нас все-таки было: портрет артефактора, нарисованный со слов волка.

Не у нас, у стражников…

Это, пожалуй, можно было назвать четвертым плохим моментом — я начала считать проблему своей.

Постоянно думала об этом, винила себя за то, что не почуяла подвоха и не догадалась вовремя, что если кто-то выглядит как скользкий и подозрительный тип, значит, с огромной вероятностью, он такой и есть. Особенно если встреча ваша состоялась там, где этого скользкого типа не должно было быть.

Я не могла уснуть, думая об этом. Перед глазами стояла его фальшивая улыбка и холодные, мертвые глаза. Пожалуй, по этим глазам без всякого портрета я бы обязательно его узнала.

Рядом, придавив меня к постели рукой, тихо посапывала Эдит, а я была близка к тому, чтобы прямо с завтрашнего дня вернуться на улицы и заглядывать всем в глаза…

Она наревелась перед ужином, потому что только к ужину плохой отец и бессовестная я вернулись домой.

Встречены мы были совсем еще молоденькой робкой девушкой в форме стражи и детской истерикой.

Зато теперь девочка крепко спала, и мой побег не потревожил ее.

Осторожно выбравшись из-под детской руки, я сползла с кровати и тихо прокралась в коридор. Я собиралась ненадолго отлучиться и донести наконец часы до своей сокровищницы…

Но в кабинете волка снова горел свет.

— Алкоголь вредит здоровью, — сказала я, проскользнув в приоткрытую дверь. — Я точно знаю, я как-то целую зиму на чердаке одного трактира жила, такого навидалась, ты даже не представляешь.

Хельму кивнул и отпил из стакана.

— Спасибо, — сказал он. — За то, что была со мной, когда я общался с семьями погибших.

— Было бы за что благодарить. Я ведь глупую бессловесную зверушку изображала. Никакой от меня помощи не было. — На этот раз я куда быстрее и проворнее забралась на стол, дальновидно взяв чуть в сторону от пресс-папье.

Волк непонятно хмыкнул и поставил стакан на стол, я, поддавшись любопытству, подошла ближе и сунула нос внутрь, принюхиваясь. Пахло странно, но не то чтобы неприятно.

— Тебе налить? — спросил он.

— Что, напиваться лучше в компании? — фыркнула я, но согласилась. — А давай. Бражку я уже пробовала, пиво пробовала, кислятину какую-то пробовала, которую за вино выдавали. Ты, кстати, если когда-нибудь в придорожном трактире… в любом, наверное, придорожном трактире будешь, никогда не заказывай то, что они там из больших бочек разливают. В этих бочках по ночам такие, как я, плавают.