- Спасибо. - Князев посмотрел девушке прямо в глаза. - Ты очень сильно мне поможешь.

- Да ладно, я за Женьку переживаю, чтобы она не грустила. - Вика встала и подошла к двери в детскую. Открыв, в последний момент повернулась к Саше и бросила через плечо. - Хотя, может и не только…

17.42 по московскому времени

Поселок Криница

В резиденции Лесного ничего не изменилось. Бетонный “айсберг” посреди виноградников и персиковых садов словно застыл вне времени и пространства. Даже воздух пропитан некоей безмятежностью и спокойствием, несмотря на то, что всего в нескольких десятках километров вчера шел ожесточенный бой. Князев со Стивом выбрались из машины и входная дверь, будто по мановению волшебной палочки, услужливо распахнулась. Белые стены, пол и потолок, все стерильное и пустое, глазу не за что зацепиться.

- Жду вас в гостиной. - Все тот же холодный голос из динамиков.

Молча проследовали по знакомому коридору и увидели Кира, сидящего на диване со стаканом молока в руках.

- Приветствую, присаживайтесь. Голодны? - Ни капли эмоций в голосе, ни толики мимики на лице.

- Спасибо, аппетита нет. - Проворчал Князев, опускаясь на белый диван. - Что за срочность?

- Во-первых, хотел обсудить вчерашний инцидент. Александр, хоть ваша бунтарская инициатива и завершилась успехом, но вы осознаете, какому риску подвергли “Исток” и всю нашу задумку? - Лесной поставил стакан на журнальный столик и скрестил пальцы на колене.

- А что мы по-твоему должны были сделать? Сидеть молча и наблюдать как Нуклий убивает Воеводова? Да, он парень непредсказуемый и его методы решения проблем вызывают вопросы, но не стоит забывать, что именно Вадим вытащил нас из “Рассвета”. Не будь его, мы бы сейчас сажали картошку под Крымском и оплакивали смерть Сахарова. К тому же, он умудрился всего за три месяца полностью прекратить деятельность анклавов на территории края, тем самым очень сильно облегчив нам существование. Смогли бы мы так спокойно строиться и набирать людей, не устрой Воеводов восстание Спартака? Сомневаюсь. - Князев, в отличие от Кира, не сдерживал эмоции при разговоре.

- Я не принижаю заслуг Воеводова, но и не сбрасываю со счетов количество загубленных им жизней. Он непредсказуем, импульсивен и готов идти на все, ради своей цели. Ты же знаком с его досье? Мы имеем дело с профессиональным разведчиком - диверсантом, которого годами обучали добиваться своего любой ценой. Множество заграничных миссий, десятки убитых людей, работа под прикрытием, внедрение в стан противника. Потери среди гражданских для него - сопутствующий ущерб. Для таких людей не существует моральных аспектов. Его действия не поддаются контролю и прогнозированию. Он опасен. Мы не можем ставить под угрозу наш план, ради личности столь неоднозначного человека.

- Тебе бы говорить о морали. Ты сам выбрал нас, ссылаясь на свою несостоятельность в человеческих эмоциях и взаимодействиях. Поверь, вытащить Воеводова из котла нуклиевцев было необходимо. Кем бы мы стали в глазах своих же людей? Как бы мы потом разговаривали с Михаилом, Ромой и Марком? Если посеять сомнения, в том, что ты будешь за своих до последнего, в решающий момент любой человек тебя предаст. Люди должны верить, что они не одни, что за их спиной стоит “Исток”, для которого ценность человеческой жизни превыше всего. Я сам это только недавно понял, спасибо нашему Капитану “Америка” с его моральным компасом. - Саша кивнул в сторону Стива. - И все твои доводы о рациональности, логике и прочей чепухе, разобьются об простое человеческое: “мы своих не бросаем”. Кем бы они не были, какие ошибки бы они не совершили. С этим разберемся сами, за закрытыми дверями, но бросать вот так, просто сделав вид, что мы не при делах, это подло и низко.