– Между прочим, – сказала Аня, смахнув со щеки слепня, – по ночам в ее доме светится какой-то огонь.

– Ты сама видела?

– Видела!

– Как же ты видела, – спросил Юра хитрым голосом, если только сегодня приехала?

Аня закусила губу.

– Бабушка видела! – нашлась она.

Юра знал, что взрослые могут врать, так же как и дети, но сказать девчонке, что врет ее бабушка, не посмел.

– Это могло быть просто отражение, – осторожно заметил он.

– А занавески?

– Какие занавески?

– В доме колдуньи. Занавески на окнах то открываются, то закрываются. А войдут в дом – никого нет.

– Кто войдет?

– Ну… Люди.

Аня смутилась. Она не ожидала такого пристрастного допроса.

– Просто ты сам боишься, потому и не веришь.

Такого обвинения – тем более, от девчонки – Юра стерпеть не мог. В глубине души он боялся многих вещей. Почему-то боялся темноты, хотя прекрасно понимал, что в темноте нет ничего, кроме самой темноты. С ровесниками драться не боялся, но вот старшие мальчишки вызывали у него, если не страх, то, по крайней мере, неприятное чувство собственной малости и бессилия. Немного боялся девчонок: порой думая, что эти создания имеют гораздо более отличную от ребят природу, чем это кажется на первый взгляд. Но больше всего на свете Юра боялся, что другие назовут его трусом.

– Я ничего не боюсь! – резко сказал он.

– Да? – Аня насмешливо посмотрела на него, и в ее глазах блеснули два острых огонька. Тогда пошли.

– Куда?

– В дом колдуньи.

– Но дом заперт.

– Можно залезть через чердак.

– Но…

– Боишься?

– Я же сказал! – Юра вскочил на ноги, отряхнул штаны от песка и бросил решительно:

– Пошли.

Человеческая память, словно хард-диск обрывками файлов, по гроб жизни засорена какими-то случайными воспоминаниями, яркими видеоклипами, которые поневоле приходится смотреть из года в год. Горин и сейчас видел перед своими глазами желтую тропинку, петляющую по цветущему лугу, худенькую девочку, которая бежала впереди, останавливалась, кружилась на месте, болтая косичками, внезапно приседала, взмахнув подолом синего платья, чтобы сорвать цветок… А в конце этой тропинки они встретили Марину.

Девочка тоже только что приехала и, узнав, что они идут в дом колдуньи, захлопала в ладоши и объявила, что пойдет с ними.

Марину Юра знал хорошо: в отличие от Ани, она была не просто его соседкой в деревне. Их родители дружили, они приходили всей семьей в гости, и Юра был вынужден играть с девчонкой, пока старшие сидели за столом. Но, скажи ему кто-нибудь, что будет в его жизни такой период, когда эта самая девчонка станет его невестой, а затем бросит его, чтобы уйти к другому… Странные у судьбы изгибы.

Именно с Марины Горин и решил начать свои поиски, после того, как выяснилось, что телефонный справочник в этом деле помогать отказывается. Правда, несколько дней Горин колебался: в последний раз, когда он пришел попросить денег взаймы, она чуть ли не выгнала его на улицу.

Но, кроме Марины, он никого из дачных мальчишек и девчонок в этой взрослой жизни не знал, так как после смерти матери ездил в деревню редко и не более чем на одну ночь.

Спрашивать у Марины прямо, как разыскать Анну, Горин не хотел. Приехав к ней в салон, он собирался сказать, что его, по работе, интересует тот необъяснимый случай с огородным пугалом. Все это было недалеко от истины, потому что случай его и вправду интересовал – ведь написал же он об этом статью…

Марина Яровая была хозяйкой небольшой фирмы, где, кроме нее, трудились еще три девушки. Масштабом своей частнопредпринимательской деятельности Марина была симметрична Варваре Гостюхиной, которая хозяйничала в газете с таким же количеством сотрудников, и это забавляло Горина. Когда он вошел, все три девчонки расцвели было ему навстречу, но, увидев, что это всего лишь бывший бой-френд директора, снова увяли в своей ленивой беседе.