– Тэрра, – тихо подсказали мне из-за газеты.

– Благодарю, – кивнула я и исправилась: – От пагубного влияния подобных этой тэрре.

Кондуктор просиял и разве что не аплодировал мне в открытую. Теперь бордовыми пятнами пошла «мадам».

– К сожалению, юная дира, все купе в первом классе заняты, – с достоинством поклонился мне кондуктор. – Но я могу узнать, сможет ли начальник поезда уступить вам своё личное купе на время вашей поездки.

Тихое «пф–ф!» прозвучало из-за газеты. Но я и без него догадалась, что кондуктор опасно переигрывает. К счастью, мадам этого не поняла. Выдохнула: «– Что?!.. Да как?!.» – и захлебнулась возмущением, не в силах вымолвить ни слова.

– Думаю, не стоит беспокоить начальника поезда из-за пустяков. Он занят важным делом, отвечая за каждого из нас в нашем путешествии. Светлые боги указуют нам быть в смирении и скромности. Я с благодарностью приму место в любом другом вагоне. Пусть Светлые боги благословят наш путь! – и осенила себя знаком–загогулькой сестры Мерле.

Весь вагон повторил за мной, пришёптывая на выдохе: « – Пусть благословят наш путь». Я бросила взгляд победительницы на тётку: вот так, негодяйка! Я – нежный агнец, воспитанная и набожная девочка–скромница. А ты – злобный агрессор, нападающий на невинное дитя. Фу такой быть. Сиди теперь здесь и растекайся дрожащей лужицей под гнётом всеобщего неодобрения и негодования.

– В таком случае позвольте мне донести ваш багаж, юная дира, – снова поклонился кондуктор и принял мой саквояж. – Следуйте за мной.

Господин с газетой встал, пропуская меня. Я заметила весёлые искры, скачущие у него в глазах, и улыбнулась ему на прощание.

Я привычно спряталась под маской вежливой полуулыбки и пошла за кондуктором, держа спину гордо и прямо под любопытными взглядами пассажиров.

– Да–да! Отведите её в загон для кентавров! – раздалось визгливое мне в спину, – Тоже мне, дира нашлась! Знай своё место, грязная пэрри! – тётка вышла из ступора и решила оставить последнее слово за собой. Но после драки кулаками не машут, теперь её ядовитое брызганье слюной было сродни тявканью брехливой подзаборной шавки и вызывало в окружающих только брезгливое раздражение. Я тоже невольно поморщилась: очень хотелось вернуться и вмазать ей хорошенько. Но тогда весь эффект, которого я добивалась, будет похерен. Я просто скачусь до её уровня – банальной базарной бабищи.

Я усилием воли запихнула шипящую злость поглубже и надела на неё строгий ошейник. Вот. Я опять это делаю, подавляю эмоции. Всё–таки от старых привычек сложно избавиться.

5. Глава 4

Проводник придержал дверь, пропуская меня в тамбур. Учтиво подал руку, когда мы проходили между вагонами. Это было очень кстати, восходящий поток воздуха дул в лицо, сбивал дыхание, взъерошивал волосы. Мелькающие под сцепкой шпалы и оглушительно стучащие колеса вызывали лёгкое головокружение. Хорошо, что далеко по составу идти не пришлось, следующий вагон оказался заметно пуст. Здесь также расположились сиденья напротив друг друга и между ними столики. Но мягкая обивка отсутствовала. Да и весь вагон был отделан в заметно более скромном стиле. Видимо, выбора у меня нет, и придётся довольствоваться жёстким местом. Зато без раздражающих попутчиков.

– Здесь вам будет удобно, дира, до самого Усвара никто не подсядет. Помочь вам убрать сумку наверх? – вежливо спросил кондуктор.

– Нет, спасибо, – я отрицательно покачала головой. При моём нынешнем росте мне сложно будет её достать с багажной полки самостоятельно. Да и опять же, там пирожки…