На самом деле в это время пациент хотел спровоцировать аналитика на крик, потому что он отказался использовать свое понимание конфликта, не предприняв попытки лучше приспособиться в своей жизненной ситуации, и выказал неспособность сделать это. Данный факт был связан с реальным воспоминанием о том, как отец разбудил его ночью и побил; тогда он спал раздетым донага и обмочился, пока отец бил его (примерно в возрасте 7 лет).

Ему приснилось, что у мужчины – в его ассоциациях, очевидно, репрезентировавшего аналитика – случился сердечный приступ. Однако после этого сновидения у него не было кожных симптомов, на самом деле вместо этого он впервые принял более агрессивную установку в своей профессиональной деятельности.

Он также пошел к доктору проконсультироваться насчет своего неполного бесплодия, связанного со сперматореей.

У него еще раз было повторяющееся сновидение о том, как отец целует его и он испытывает оргазм. Ему также приснилось, что он собирал моллюсков, хватая их за шеи. Он сказал, что сознательно хотел схватить гениталии аналитика.

Теперь он начал работать со своей склонностью к злоупотреблению пищей и сознательным побуждением класть вещи в рот. Сейчас он сознавал свою зависимость от аналитика и огромную ярость, возникавшую при отмене сеансов из-за опасения разрушиться. Чем яснее эти инфантильные побуждения выражались в переносе и интерпретировались, тем больше он пытался действовать зрело во внешней жизни, выстраивая свое здоровье, работая над достижением успеха в браке и карьере.

У него все еще была практически рефлекторная тенденция выражать эмоции посредством кожи. Например, у него появился анальный зуд, когда он подумал, что аналитику следует пнуть его в наказание за пассивные побуждения. После этого он начал ковырять свою кожу и признался, что ел кожу, когда был маленьким; а затем сознался в преждевременной эякуляции с женой и идентификации с ней в половом акте.

Как-то ему довелось услышать хвалебные слова в адрес аналитика, и, когда ему пришлось повторить их, у него возникла боль в сердце. Представилась благоприятная возможность проинтерпретировать недавно выявленные феминные установки пациента как маскировку пожеланий смерти аналитику. Было ясно, что пациент, будучи неспособным вынести восхваляющие аналитика слова, пожелал ему сердечного приступа (так как он всегда боялся, что отец внезапно умрет) – и, дабы скрыть эту установку по отношению к аналитику, продемонстрировал феминность, эксгибиционизм и потребность быть наказанным. Он понял это.

После этого сеанса он довольно хорошо работал над своей карьерой и стал агрессивно и довольно успешно конкурировать с мужчинами старшего возраста. В то же время он потребовал утешения от страхов по поводу сознательных, как он теперь признался, пожеланий смерти отцу.

Сейчас пациент более открыто выражал враждебность к мужчинам своей семьи и свое вечное желание пристыдить их за недостатки. Была сделана интерпретация элемента пристыживания в зависимых установках пациента, направленных на мужчин, пытавшихся помочь ему.

Пациент продолжал принимать установки на большую конкуренцию в своей карьере и в то же время обнаруживал новые страхи и воспоминания о мочеиспускании. У него были фантазии, что аналитик зайдет в туалет, увидит, как он мочится, и тем самым придет в смущение. (Интересно напомнить, что один описанный ранее пациент с кожным расстройством на самом деле помочился в раковину в приемной офиса аналитика, выразив таким образом гнев по отношению к нему. Представляется, что в этих случаях плач, расчесывание и мокнущая экзема связаны с мочеиспусканием, которое наряду с другими сконденсированными значениями выражает инфантильную сексуальную конкуренцию с отцом. Обсуждаемый здесь пациент в детстве имел соответствующее этому тайное прозвище – он называл себя немецким словом, обозначающим медицинскую капельницу.)