– Башмак!

– Ну, ладно…

И снова бас и барабаны задали ритм. Гитарист зажал первую струну у самой деки, заставил ее визжать. Полоснул по грифу и грохнул квинтаккордом.

– Надену на руки башмак,

Хочу ходить на четвереньках!

Сегодня, детка, я рок панк!

Тебя не видел я давненько…

Вдруг, Нику схватил за плечо Александр.

– Что такое?

Его подруга лежала лицом в тарелке. Еще мгновение и она упала бы под стол. Они успели ее подхватить.

– Поможешь отвезти ее домой?

– Конечно.

Александр нес Сашу на руках. Пискнула сигнализация, Ника открыла дверь автомобиля, помогла уложить обморочную на заднее сидение. Все блестело после дождя, как кожаные жопы рокеров. Свежий воздух радовал легкие…

– Поехали, – сказал Александр, – чего тебе здесь делать?

Вспыхнули фары и панель приборов. Долго ждать ее не будут.

Выехали из города. За окном мелькали деревенские домики. Потом сплошные стены черного леса с двух сторон…

Куда еду, зачем? – думала Ника. Александр молчал. Только шорох шин и едва слышная музыка из магнитолы.

Внезапно… Ника увидела бледное лицо в зеркале заднего вида. Александра еще плохо соображала, пыталась вспомнить, где находится, и кто эта сучка на переднем сидении рядом с ее парнем. Или мужем, братом, другом. Пес их разберет. На ее лбу чернели следы размазанной крови…

Александр обрадовался:

– Воскресла?

– Немного.

Саша наконец-то улыбнулась. Попросила налить чего-нибудь.

– Приехали уже.

В доме горел свет. На крыльцо вышел… Александр.

– Еще один, – ахнула Ника.

– Мой брат. Мы близнецы.

Саша взяла Никиту за руку и повела по коридорам и комнатам. Через предбанник, попали в пещеру из белого кафеля. В углу пещеры располагалась огромная ванна. Ника в первый раз видела «джакузи». Саша нажала кнопку, и вода в ванной забурлила пузырями. У стены стоял столик с бутылками. Неподалеку зеркало, душ для двоих, шкафчик с полотенцами.

– Коктейль будешь? Я сделаю.

– Давай.

– Хорошего виски теперь не найти…

– Что с тобой было?

– А, ерунда. Иногда случается. Тебе сколько лет?

– Двадцать.

Саша усмехнулась, выпила залпом из своего стакана.

– Помоги раздеться. Одна рука не шевелится. Залежала в машине, наверное…

Ника расстегнула ей «молнию» на платье, застежку тительника. Дальше Саша справилась сама. Погрузилась в «кипящую» воду, раскинула руки по бортику ванны. Из воды торчали только голова и плечи. Ника осталась сидеть по-турецки на пушистом ковролине.

– Почему у тебя такое имя – Никита?

– Мама назвала по-пьяни.

– Бывает.

Посмеялись…

– У тебя парень есть?

Ника задумалась.

– Понятно, можешь не отвечать. Страшный у меня фингал?

– Тебе идет.

Саша закрыла глаза. Ника, смотрела на нее впервые, не отводя взгляд. Как она была красива с этой ссадиной над бровью и припухшей синевой под глазом. Безупречно красива, удивительно красива, божественно, фантастически…

Ника разделась, нырнула и подплыла к Саше. Зачем? Сама не знала. Просто побыть рядом, хоть короткое время…

– А вот и мы!

Близнецы плюхнулись в воду, брызги черными кляксами отпечатались на потолке. Ника барахталась в объятиях Александра, обхватила его за шею. Так они вылезли на кафельный берег и легли на пол. Вот для чего нужен этот ковролин. Александр впился с засосом в ее половые губы. Такого она еще не испытывала. Никто еще не целовал у нее между ног.

Затем ее перевернули, поставили на четвереньки. Брат подлег снизу в позу шестьдесят девять и продолжил дело Александра. Ртом она безвольно пыталась поймать телепающуюся головку. Но разве можно, что либо делать, когда чей-то язык нализывает твой клитор. И вместо стона уже зарождается крик, как предтеча судороги счастья и первого в жизни оргазма.