Если принять во внимание тот реальный факт, что в последние десятилетия среди зарубежных теоретиков все чаще раздаются призывы к «адекватному прочтению Фрейда», к «аутентичносму пониманию» его учения, к развитию «подлинной субстанции» психоанализа, то станет вполне очевидной потребность в раскрытии тех концептуальных перестроек, которые имеют место сегодня в структуре психологического знания на Западе. Не менее очевидной является и необходимость в содержательном осмыслении психоаналитических концепций, непосредственно связанных с собственно психологическими теориями, получившими распространение в западном мире. Все это немыслимо вне рассмотрения психологических идей, органически входящих в остов классического психоанализа. Вот почему представляется существенно важным и целесообразным освещение не психоанализа как такового во всех его ракурсах и многоаспектных плоскостях, а психоаналитической психологии с ее акцентом на понимании и толковании психических процессов, взятых не изолированно друг от друга, а в контексте общечеловеческой культуры.

Однако, прежде чем перейти к непосредственному рассмотрению психоаналитической психологии, необходимо, видимо, сделать предварительные пояснения. Дело в том, что, несмотря на привычное и уже устоявшееся использование понятия «психоанализ», когда, казалось бы, каждому предельно ясно, о чем идет речь, в действительности приходится сталкиваться с таким положением, которое свидетельствует о многозначности данного понятия. Можно было бы привести множество высказываний зарубежных авторов по поводу того, что понимается под психоанализом. Отчасти это сделано в работе (Лейбин, 1977), где показано, что различные западные исследователи рассматривают психоанализ как метод и форму терапии, метод исследования личности и способ понимания человека, исследовательскую технику проникновения в сферу бессознательного и методологический инструмент, необходимый для расшифровки языка этого бессознательного, систему психологии, основанную на фрейдовском психоаналитическом учении, и особый подход к жизни, характеризующийся развитием фрейдистской философии. Каждое из этих значений психоанализа имеет свой определенный смысл и реальную сферу приложения, что обязывает исследователя, акцентирующего внимание на проблемах психоанализа, четко очертить предмет своего рассмотрения и в конечном счете дать вразумительное объяснение относительно того, о чем же все-таки пойдет речь.

Было бы некорректно говорить о том, что многозначность в толковании понятия «психоанализ» проистекает из неспособности ряда зарубежных исследователей проникнуть в «тайну» психоаналитического учения 3. Фрейда о человеке. Разумеется, среди многочисленных работ, посвященных психоаналитическим концепциям, имеются и такие, авторы которых довольно произвольно интерпретируют фрейдовские теоретические положения, стремясь приспособить их к своим собственным психологическим взглядам. Это накладывает отпечаток на трактовку психоанализа. Однако содержательная многозначность в использовании понятия «психоанализ» главным образом связана с тем, что в различных работах самого 3. Фрейда содержатся такие определения психоанализа, которые отнюдь не способствуют, а, скорее, напротив, затрудняют прояснение сущности природы фрейдовского нововведения. Так, на страницах его работ встречаются такие высказывания, согласно которым психоанализ является методом лечения невротических заболеваний, терапевтическим приемом, методом исследования бессознательного, орудием, дающим сознанию возможность овладеть бессознательным, естественной наукой, частью психологии, искусством толкования сновидений, вспомогательным средством в научной работе, которое может быть использовано в самых разнообразных областях духовной и культурной жизни людей. Словом, спектр значений понятия «психоанализ» весьма обширен у 3. Фрейда.