Казалось бы, с опытной проверкой фрейдовских теорий должен проясниться вопрос о реальной значимости психоанализа. В действительности же верификация психоаналитических положений мало что дала в этом отношении. Если при теоретическом осмыслении идей 3. Фрейда в целом зарубежные ученые приходили к совершенно противоположным выводам, типа того, что «психоанализ – это новая наука в истории человечества» (Fine, 1973, р. 224) или, будучи «научным мифом», он является скорее «мифом, чем наукой» (Rieff, 1979, р. 198), то аналогичная картина обнаружилась и при эмпирической проверке. Так, одни исследователи на конкретном материале опровергают основные фрейдовские концепции, подчеркивая тем самым их ненаучный характер, в то время как другие находят экспериментальное подтверждение психоаналитическим гипотезам 3. Фрейда, считая их верными и приемлемыми для современного понимания психических процессов, возникающих и развертывающихся в глубинах психики человека.

Парадоксальность ситуации усугубляется тем, что даже одни и те же эмпирические исследования получают противоположное толкование у различных авторов, пытающихся осмыслить полученный эмпирический материал. Весьма характерными в этом отношении являются две работы, авторы которых наглядно продемонстрировали, как одно и то же эмпирическое исследование может быть использовано и для подтверждения, и для опровержения различных психоаналитических гипотез. Так, если П. Кляйн (Klein, 1972) во многих эмпирических исследованиях находит практическое подтверждение истинности и научности большинства психоаналитических концепций 3. Фрейда, то авторы второй работы (Eysenck, Wilson, 1973) считают, что данные исследования свидетельствуют как раз об обратном.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что и в настоящее время зарубежные исследователи высказывают весьма различные, подчас противоположные точки зрения на существо психоаналитического учения 3. Фрейда о человеке, по-разному оценивают теоретическую и практическую значимость психоанализа. Так, в понимании одних теоретиков, психоанализ «не является и не может быть психологией поведения» (Farrel, 1981, р. 48), а психоаналитическая теория не обладает сегодня какой-либо жизненностью «в академической психологии» (Kegan, 1982, р. 14). Согласно другим исследователям, благодаря психоанализу «была создана основа научной психологии» (Fine, 1981, р. 30–31), интуитивные попытки 3. Фрейда объяснить человеческое поведение «были революционными актами гения», и, несмотря на существующую критику, «фрейдовская теория развития личности положила основание новому, весьма существенному способу видения человеческой природы и остается влиятельной в настоящее врем» (Passotti, 1974, p. 88, 408), и, наконец, психоаналитическое учение в целом «имеет глубокое и постоянное влияние на нашу культуру и мышление» (Jupp, 1977, р. 452).

Анализ состояния современной зарубежной психологии дает основание говорить о том, что в той или иной форме психоаналитические идеи находят свое отражение в исследованиях многих психологов независимо от того, придерживаются ли они ортодоксальных психоаналитических взглядов, пытаются ли модифицировать отдельные психоаналитические концепции или выдвигают новые концептуальные схемы, внешне не имеющие ничего общего с психоаналитическим толкованием психических процессов. Во всяком случае, сегодня едва ли не каждый критически мыслящий психолог стремится или обновить психоаналитические теории, или окончательно разделаться с ними, прежде чем выступить со своей собственной концепцией. Так или иначе, психоаналитические идеи оказываются в поле зрения целого ряда современных зарубежных психологов, поскольку отношение к идейному наследию 3. Фрейда нередко становится одной из исходных позиций, позволяющей лучше осмыслить результаты предшествующей работы в сфере психологии и наметить дальнейшие перспективы развития психологической науки на Западе. Другое дело, что в настоящее время существует множество интерпретаций этого наследия, поскольку, как справедливо замечают сами зарубежные исследователи, «вопреки своему огромнейшему влиянию, сам Фрейд остается одним из наиболее непонятых мыслителей в истории западной мысли» (Sulloway, 1979, р. 5).