Мало того, что чисто физически это оказалось сложно — попробуйте постоять в одной позе несколько часов к ряду! А если эта поза непривычна? Не говоря уже об обстановке, что окружала, когда ты абсолютно вся на виду. По команде изображать настроение — это отдельная глава моих мучений просто. Как бы ни старалась, но этого искусства, признаюсь честно, я так и не освоила. От софитов, долгих стояний, бесконечных переодеваний и макияжа я также не была в восторге.

В первые дни я так выматывалась, что уезжала в гостиницу с головной болью и просто падала на кровать. Не особо понимая, что и зачем делаю, я просто следовала указаниям. Это для меня тоже было нелегко. Но скоро этот этап закончился, и мы перешли к съемкам, где мне должно было быть более комфортно и легко. Так говорил Ли Шуо. На специально оборудованной кухне в огромной студии я должна была готовить. Снимать меня должны были в процессе, как не трудно догадаться. Это не было «комфортно и легко»! Совсем не так, как я привыкла. Освещение, которое слепило и не оставляло ни одной тени. Толпа народу, которая следила за каждым моим движением. Останавливаться я должна была по команде и в любой момент, не зависимо от того, что я делала. Неважно по какой причине — поправить макияж, складку на одежде, переставить что-то из «реквизита», сменить ракурс или освещение. А после нескольких часов мучений все сделанные фото могли быть просто отклонены! Без объяснений! То есть для меня понятных объяснений. И именно в этих условиях предполагалось, что я буду делать все, как обычно!

Кого я искренне не понимала, так это Ли Шуо. Он по-настоящему наслаждался процессом. Часто повторял, что камера меня любит, все идет прекрасно. Я отлично видела, что он в сильном напряжении находится и ему тоже нелегко приходится. Едва справляясь с этой и другой своей работой, где он брал силы, даже не представляю. Его воодушевление не спадало и впечатляло даже. Я все больше испытывала чувство вины, что поставила такие жесткие условия, но все же не стала ничего менять. Раз уж мы договорились... Хотя я опять попала впросак, просто не понимая, что меня ждет, и от этого оба мы страдали, нужно было следовать до конца условиям договора. В конце концов, это ненадолго. Только этим мне и оставалось успокаивать себя и свою совесть.

В общем, это был неожиданный и далеко не положительный опыт. Я уставала ужасно, но терпела. К счастью, перерывы мы делали довольно часто. После очередного сумасшедшего дня я возвращалась в гостиницу, ужинала в ресторане и ложилась спать. Ни на что другое просто сил не оставалось. Может быть потому, что такая стезя была совершенно мне чужда, я так выматывалась? Я склонна думать, что это так.

Уже неделя прошла, на следующий день у меня был выходной, и я едва дождалась его. Приехав в гостиницу, только успела скинуть туфли и пальто, как в дверь позвонили. Открыв её, я увидела парня, и мне хотелось тут же захлопнуть дверь. В руках у него был огромный букет магнолий. Курьер конечно ни в чем не виноват был. Я расписалась за доставку, отказалась читать сообщение и дала ему денег, чтобы он выбросил куда-нибудь букет. После этого с чистой совестью уже, закрыла дверь. Тут же позвонила на ресепшен и попросила, чтобы мне не приносили больше букетов в номер. Ни курьерами, ни через работников гостиницы — никак! Никакой флоры на моё имя!

Я даже Шефу не сказала, что переехала! Никто об этом не знал! Каким образом Тао снова меня нашел, я не знала, и думать об этом не было никакого смысла. Как и переезжать снова. Если на новые поиски он потратит столько же времени, мне придется до отъезда сменить место жительства еще три раза, ради призрачного спокойствия. Это даже не смешно! И чего я совсем не понимала, так этой показной обходительности! Он чувствует вину? Передо мной?! С чего бы? И все же не показывается, но шлет букеты и записки с просьбами встретиться!