– Нее, не нужно. Маме я уже позвонила, она скоро ко мне зайдёт. Полежу чуть-чуть, и станет лучше.

Показательно глажу живот, потому что заявила, что именно он болит. Боже... Мне так стыдно, что приходится врать...

– Хотя знаешь, Ась, даже лучше, что ты сегодня не пойдёшь в школу, – протягивает она задумчиво. – У Суворова не будет возможности издеваться над тобой, и это не может не радовать.

Она встаёт с моей постели, а я, как и положено больному, со страдальческим лицом подтягиваю одеяло до самого подбородка.

– А как же ты? – мой голос дрожит от собственного притворства. – Как думаешь, что будет делать Артём?

Она кривится, водружая рюкзак на плечи.

– Да пусть хоть об стену убьётся! Я не стану ему прислуживать! Не на ту напал.

Вот горжусь ею, правда! Дашка – она... крутая!

– Всё, я пошла, – шлёт мне воздушный поцелуй. – Выздоравливай, Бельчонок!

Я улыбаюсь через силу.

Бельчонок...

Господи... Больше не нужно называть меня так!

– Передай от меня привет Марату, – говорю напоследок. – Скажи ему...

И задумываюсь. Что бы я ни хотела сказать Марату, всё может прозвучать как-то двусмысленно.

– Так что передать? – с улыбкой уточняет Даша. – Поцелуйчики? Обнимашки?

Я качаю головой.

– Просто привет.

– Окей. Просто привет.

Кивнув, подруга выходит за дверь, а я, уставившись в потолок, лежу несколько секунд неподвижно.

Итак, что дальше?

Скоро придёт мама, и мне бы нужно остаться в постели, чтобы продолжить своё представление уже для неё. Но я просто не могу больше лежать. Ужасно нервничаю. Потому что не знаю, что задумал Кирилл. И не знаю, что на уме о Соболевых. У Марата... А на нервах лежать просто так довольно сложно.

Однако мама оказывается неоригинальной. Она ограничивается звонком, сообщив мне, что прийти не сможет – занята по работе. Так бывает довольно часто. Советует мне выпить обезболивающее.

Что ж... Нашим легче.

Отбросив одеяло, вскакиваю с кровати и иду в ванную. Переодеваюсь, меняя шорты и майку на любимые джинсы и короткий свитшот. Но даже когда чищу зубы, постоянно прислушиваюсь, не стучит ли кто-то в дверь. Боюсь пропустить приход Кирилла.

И какого же моё изумление, когда я выхожу из ванной и вижу его, сидящего на моей кровати! Даже в ступор впадаю ненадолго, уставившись на Кира.

Потому что его появление здесь, в нашей с Дашкой комнате, поднимает внутри меня слишком много всего... Слишком много хороших воспоминаний... Ведь именно так было и раньше. Кирилл был частым гостем здесь. Мы были близки.

– Привет... – выдыхаю я, всё ещё глазея на парня.

Его взгляд, прежде направленный в пустоту перед собой, скользит к моему лицу, и он произносит:

– Английский мне без надобности. А вот русский я бы подтянул. Будешь со мной заниматься.

И он не спрашивает, а спокойно констатирует факт.

– Сейчас? – изумляюсь я, увидев, что рядом с парнем лежит учебник.

– Сейчас, завтра, послезавтра... – пожимает плечами Кирилл. – Это что-то типа просьбы.

Оо, всё-таки просит!..

– Да? А ты что, просить разучился? – внезапно начинаю злиться. – Как по мне – так это приказ, а не просьба.

– А ты бы стала мне помогать, что ли? – парирует он.

Я с жаром киваю и делаю один шажок в направлении кровати.

– Стала бы! Ведь мы друзьями были. Конечно, я помогала бы тебе!

Кирилл резко встаёт. Его густые брови сходятся на переносице.

– Хреново, Белка! Хреново, что ты такая добрая и необидчивая.

Господи, почему он это говорит?

– Я не понимаю... – начинаю было я, но Кирилл меня перебивает.

– А Алиев? Что он скажет? Не будет против?

Марат, конечно, будет против, ведь теперь для него Кирилл стоит на одной ступени с Соболевыми. Но я не собираюсь докладывать Марату обо всём, что происходит в моей жизни. Прохожу к столу, беру чистую тетрадь и ручку.