Лена Мартынова училась на ментально-когнитивном, именно она отправила Машу к Власову и Плугову, но это ничего не значило. Ведь Лена точно знала, что видения невозможно отследить, и чувствовала себя в безопасности. А в том, что она способна напасть на человека, Маша не сомневалась: запустила же Лена в Вечного Стража табуретом.

Все, все сходилось!

Маша так старательно убеждала себя в виновности злюки Мартыновой, что даже не заметила, как вокруг сгустился густой, пронизывающий холодом туман.

Вечный Страж материализовался у них на пути вроде как из этого тумана: закутанная в грязно-белый саван фигура, пахнущая землей и плесенью. Ни тебе колец, ни орденов, ни париков — в этот раз Иван Иванович явился по-домашнему, не утруждая себя парадным видом.

От увиденного Маша остолбенела, а вот Лиза-Дымов, кажется, не удивился.

— Добрый вечер, — спокойно сказал он. — У нас новости.

Пока он коротко и четко пересказывал про «Аламнею», Маша изо всех сил старалась дышать как можно реже, сдерживая дрожь от холодного зябкого тумана.

Иван Иванович слушал молча, а потом спросил:

— Правильно ли я разумею, Сергей Сергеевич, что девице Мартыновой потребно убить абы кого, лишь бы как в книжке?

— Теория такова.

— Глупость, — отмахнулся Вечный Страж, и Маша подпрыгнула от этой категоричности. Да почему? Такая хорошая версия!

— Действительно? — с прежней невозмутимостью откликнулся Дымов.

— Ступайте, — прогнал их Вечный Страж, — а я навещу Мартынову, постращаю ее на всякий случай. Но больно уж сомнительно, так и знайте.

Фигура в саване растаяла клочками тумана. Сразу стало теплее, а воздух посвежел. Маша жадно набрала его полную грудь, закашлялась и возмутилась:

— Сомнительно? Глупость? Да чем ему Мартынова не угодила?

— Если жертва неважна, если Лена действительно хотела лишь сымитировать схему преступления из книги отца, то почему она выбрала именно вас? — проговорил Дымов, разворачиваясь обратно к общаге.

Маша поспешила за ним:

— Я жалкая заучка, на которую никто не обращает внимания!

— Примериваете на себя виктимность?

— Что?

— Если бы мне требовалось зарезать какую-нибудь студентку, любую, то при всем богатстве выбора я бы ни за что, никогда не остановился на вас, Рябова.

Она подумала.

— Из-за отца?

— Из-за всех членов вашей семьи. Они будут преследовать убийцу, как стая адских гончих, никогда не сойдут со следа, не оставят поиски и не остановятся, пока не отомстят.

Разочарование было сильным. Маша сглотнула его, как холодную и склизкую манную кашу:

— Это значит, что кому-то надо убить именно меня? Это значит, что книга про Аламнею тут ни при чем?

— Я не знаю, — мягко произнес Дымов.

***

В общагу они вернулись притихшими и усталыми.

Вика уже готовилась ко сну, валялась в пижаме на кровати с откинутым балдахином, с кем-то активно переписывалась в телефоне.

Аня корпела над домашкой.

— Где вы ходите, — проворчала она, — ночь на дворе.

Маша посмотрела на нее и похолодела от ужаса: учеба! Домашка! Она даже не бралась на нее!

— Ой-ой! — вырвалось у нее. — Завтра же механика!

И она бросилась к своим тетрадкам и чертежам, мигом позабыв и о Дымове, и о Вечном Страже, и о Лене Мартыновой, которая то ли убийца, а то ли честный человек, пусть и не слишком приятный.

— Рябова, Рябова, — Вика потрясла телефоном, — ты уже слышала, да?

— Что? — у Маши не было времени на очередные глупости, и ее голос прозвучал слишком зло.

— Значит, уже слышала, — разочаровалась Вика. — Вот уж не думала, что этот Греков предпочитает болонок.

— Андрюша? — Маше резко обернулась к ней. Лиза-Дымов копошился в своем шкафу, собираясь в душ. Аня подняла голову от учебника и теперь смотрела на Вику с осуждением и предостережением.