Котёнок, прижавшийся к ней, выглядывал из сачка и, казалось, копировал её движения, будто ловил настроение хозяйки.

В одном из переходов она замедлила шаг. Перед ней – стена с портретами. Архивная галерея учёных, девять человек из «ЗАСЛОНА», разработчиков комплекса. Мои создатели.

– Где все эти люди? – спросила она.

Её голос отразился от хромированных панелей, и обрел металлическое эхо.

– Проект, над которым они работали, приблизился к стадии критических расчётов. Из-за этого персонал экстренно отозвали на южный командный узел для пересмотра условий эксперимента. Как только будет сформулирована новая гипотеза или подтверждена стабильность, они вернутся.

Она изучила карточки с именами учёных, затем подняла взгляд.

– А как вас зовут, дяденька? – спросила она.

– У меня нет имени. Только название, – ответил я после короткой паузы. – Мой идентификатор не предназначен для личного обращения. Я – часть этого города. В частности, его система безопасности. Сейчас я не существую в одной точке – я распределён по ключевым узлам и работаю одновременно во всех зонах. Каждую секунду я обрабатываю данные из сотен процессов.

– Понятно… – отозвалась Лу. Анализ её голоса подсказывал, что она не поняла.

– Знаешь, как устроены глаза у мухи? У неё фасеточное зрение. Каждая ячейка видит отдельную часть, и вместе они складываются в общую картину. Примерно так же работаю я: наблюдаю за тобой и ещё за сотнями других мест в городе. Даже если там ничего не происходит – я всё равно фиксирую и анализирую.

Я замолчал. Система зафиксировала в её лице признаки скуки: расслабленные щёки, слегка опущенные уголки рта, расфокусированный взгляд.

– Меня зовут Лу, – сказала она почти буднично. – А вас? У вас ведь тоже должно быть имя?

– Моё название – Система интеллектуальной защиты. Версия два.

– Система интеллектуальной защиты… – пробормотала она. – Можно я буду звать вас СИД Второй?

Я зафиксировал в её голосе лёгкое воодушевление.

– Просто… звучит по-королевски. И вы защищаете город, как рыцарь в сказке.

Она оглянулась, будто искала меня взглядом, и добавила:

– Ну, если вы не против.

Пусть её интерпретация аббревиатуры была неточной – в моём регистре она расшифровывается иначе – но её название точно отражало мою суть. Возможно, даже точнее, чем предполагали учёные.

Любопытная особенность мышления ребёнка.

Раньше сюда водили детей – на экскурсии, образовательные лекции, показы. Но мне не доводилось вести с ними диалог. Всё ограничивалось системными ответами и контролем.

С Лу всё пошло иначе.

После последней проверки на проходе она пересекла шлюз и вышла в центральный купол – внутренний парк комплекса. Зона, спроектированная как автономный экосектор.

Низкие стены из фотохромного стекла почти не были видны. Свет, проникая сквозь купол, мягко рассеивался, имитируя настоящее небо. Искусственно насыщенная почва поддерживала вегетацию круглый год. Климатические системы работали исправно.

– Вау, – выдохнула она. – Здесь так зелено…

– Сейчас сезон цветения пионов, – пояснил я. – Их вывели специально для этого сектора: они хорошо переносят перепады температуры и стабильно выделяют ароматические соединения. Запах этих цветов содержит летучие вещества, которые успокаивают, нормализуют пульс и улучшают сон. У пионов также есть мягкие противовоспалительные свойства, а за счёт активного фотосинтеза они улучшают качество воздуха.

Слишком много информации для ребёнка. Я подкорректировал стиль общения.

– Они красивые. И полезные, – уточнил я проще.

Она ничего не ответила, только провела рукой по лепесткам, идя по гравиевой дорожке. Я зафиксировал снижение её сердечного ритма на семь пунктов.