Да, если это чудо, то лучше жить без чудес.

После того как я закончил с утренними делами, брат Пон позвал меня к себе.

– Садись, – велел он. – И смотри. Сейчас поймешь, к чему это все было.

Я опустился на землю, скрестив ноги, – принимать позу лотоса я так и не выучился, несмотря на все старания. Монах взял прутик, нарисовал на земле круг и разделил его на шесть частей, так что получилось нечто вроде колеса с тремя спицами.

– Это – Вселенная, – объявил он с преувеличенной серьезностью. – Шесть миров. Шесть мест, где может воплотиться разум… Три благих, они у нас сверху, и три… мягко говоря, не особенно благих.

Пока было не очень понятно, какое это имеет отношение ко вчерашнему жуткому опыту.

– К благим у нас относится рождение в мире богов, которые хоть и живут долго, но все равно смертны, в мире полубогов-асуров и среди таких, как мы с тобой, человеческих существ. К неблагим – существование в теле животного, одного из голодных духов или прямиком в аду.

– И все эти миры реальны? – спросил я.

– Реальны, но в какой степени – каждый решает сам. Можно считать этот рисунок, – брат Пон потыкал прутиком в середину круга, – картой человеческой психики, и не более. Можно полагать, что где-то и вправду есть адские вместилища, где мучаются грешники, и небеса, на которых обитают пребывающие в блаженном состоянии боги… Какая разница?

– Ну как? Хотелось бы знать, как все обстоит на самом деле.

– И так, и так, обе версии истинны.

– То есть я, – я указал по очереди на все сектора, – был и зверем, и асуром, и духом?

– В общем так, если убрать слово «я».

– Но есть же предыдущие жизни, которые повлияли на нынешнее воплощение? – продолжал я.

– Конечно.

– А можно узнать, где и когда я жил? – любопытство, одолевшее меня в этот момент, оказалось сильнее даже того страха, что грыз мои внутренности со вчерашнего дня. – Пожалуйста!

– Тебе мало одного чуда? – спросил брат Пон с лучезарной улыбкой.

Это было хуже, чем удар под дых, – я вздрогнул и поежился, ощутил на затылке холодное дуновение, и если бы на голове у меня оставались волосы, они наверняка встали бы дыбом.

– Тогда забудь, – монах погрозил мне прутиком. – Вспомни, о чем мы говорили… Шесть миров, но для того чтобы развить полное осознание и вырваться за пределы круга Сансары, годится только один. И угадай какой.

– Человеческий.

– Совершенно верно. Богам и полубогам слишком хорошо, чтобы менять себя. Животные практически лишены разума, духи одержимы неутолимыми страстями, грешникам чересчур плохо. И что у нас в результате выходит… – он стер большую часть круга, оставив единственный сектор. – Какова вероятность, что один из нас попадет сюда?

– Одна шестая.

– Даже меньше. Из ада не выберешься быстро, боги живут миллионы лет, и все зря. Тут же у тебя есть каких-то семьдесят-восемьдесят лет на то, чтобы обрести свободу, и если не успеешь, то придет то, что ты видел вчера, и скажет «ам».

– Но к чему страшиться гибели, если будет новое рождение человеком?

– А кто тебе сказал, что будет? Ты уверен? И если будет, то когда? Через век? Спустя миллион лет или целую кальпу? Какую карму ты накопишь за это время? Возможно, ты воплотишься в таких условиях, что не позволят тебе даже задуматься об осознании! Поэтому то, что ты в теле человека, надо воспринимать как подарок, и не тратить этот краткий отрезок времени на мимолетные удовольствия, погоню за богатством или нытье. Никто не знает, когда смерть ухватит тебя за глотку, и поэтому действуй так, словно у тебя совсем не осталось времени! Не бойся, но живи и осознавай! Продвигайся, развивайся, не забывай о том, что именно расположилось у тебя за плечами, но и не давай мысли об этом овладеть тобой, прорасти семенем ядовитых эмоций.