«Ролли, скажи мне, а что написано у тебя на пуговице?», – я бережно попросил его, когда тот наклонился долить мне напитка.

«Здесь написано: ‘маг внутри’», он многозначительно глянул мне прямо в глаза. Я увидел в его янтарях блеск игривого мальчика, который застукал меня за чем-то, что хочется скрыть.

«Это значит, – я не верил своим ушам, – это значит, что маг – внутри меня? Это значит, я искал самого себя?»

«Не глупи, мой юный друг, – он издевательски-нежно потрепал меня за волосы, – это значит, что ты можешь дотронуться до моего волшебного артефакта, и узнать, что будет дальше. Не многим разрешено носить на людях талисманы древностей. Но я ведь Хваленый Ролли, мне многое прощают». Ролли улыбался очень искренне и обаятельно, и я даже не чувствовал злости, хотя понимал, что она должна была где-то там проскочить. Повоевав с самим собой, я все же протянул руку к светящейся медной пуговице, боясь, что Ролли шутит, и дёрнется в последний момент, больно и по-мальчишески схватив меня за нос. Но он не отводил от меня взгляда и ждал, будто знал, что случится дальше. Я дотронулся до артефакта и ощутил тепло, разливающееся по моему продрогшему телу. Оно заполняло меня до самых краев медленно и гладко, словно мёд. Я с торжеством наблюдал, как исчезаю, зная, что это ещё не конец.

Апельсиновая корка

Долгий наваристый кофе получается очень чёрным и обжигающе-горьким. Его приятно пить под луной, когда та приливами и отливами настраивает трапезу на новый лад. Ночью и только ночью древним людям приносят поднос со сладкими апельсинами и острыми как бритва ножами, которыми так удобно разделять круглые цитрусы на почти равные полумесяцы. В растущую Луну дольку берут правой рукой, а в убывающую – левой, чтобы отдать дать уважения то выпирающей части букве «р», а то «с», а то есть, форме месяца на темно-синем и звездном небе. Что приходилось делать древним людям в полнолуние и затмение – оставалось загадкой, пока не случилась одна история, которая и пролила свет на особое событие, что происходило ночью с кофе и апельсиновой коркой в руке.

Жила-была девушка по прозвищу Серебряная Хельга с прозрачной сияющей кожей, золотисто-зелёными глазами и дерзким нравом. Ногти ее всегда были длинными, а волосы, как вы могли догадаться… Обычные русые волосы. С холодным отливом на солнце и тёплым под яркой луной. Она ела шоколад руками, облизывая персиковые пальцы, украшенные серебром. Ах да, Хельга носила только серебряные украшения, от чего и получила однажды такое прозвище. Ее любили и пылко желали и мужчины, и женщины, а она любила исключительно шоколад до того самого дня, когда впервые попробовала горький наваристый кофе с апельсиновой коркой в чашке. Говорят, девушка с криками и песней взлетела в воздух и пылала белым огнём, но я этого не видел, и предпочитаю думать, что обняв кружку с напитком и соединив все пальцы вместе, солнце отражалось от серебряных колец Хельги с новой силой, не виданной ранее жителям ее небольшой, но богатой деревни.

Я познакомился с Хельгой во время своего третьего длинного плавания. Моя команда и я сильно исхудали от голода и жажды, и корабль Серебряной Хельги сиял для нас спасительным маяком в огромном море. Они быстро приняли к себе, накормили, напоили пивом из серебряных кубков (или они только выглядели как серебро?) и начали провожать, но я не сдержался и завязал разговор с Хельгой, что, по виду, сильно спешила. Она потирала пальцы как сытая муха, подставляя солнцу свои украшения, и долго сопротивлялась нашему разговору, но в итоге сдалась. Мы сели в каюте внутри корабля. Нас легко качало на волнах, и я подумал о том, что самое глупое, что я могу сделать, это влюбиться в беспечную путешественницу, которую вижу впервые в жизни.