Собственно потому этот кусок местности и прозвали Змеиной горкой. Очистные расположились аккурат между двух склонов обрыва.

– И что, так просто оставил напротив Змеиной горки и ушёл? – чёрт меня дёрнул задать такой глупый вопрос, у нас лодки спокойно стоят на воде, никто их не трогает.

– Нет, – неожиданно ответил Жека. – Кузьмич велел вытащить её на берег и оставить.

– Зачем? – моему удивлению не было предела.

– Не знаю, – в голосе друга зазвучала растерянность. – Я как-то не придал значения… Сделал, что Кузьмич сказал да и всё. Слушай, а правда, зачем было вытаскивать лодку, чтобы потом затаскивать её обратно в воду? Он же, получается, на ней сюда пришёл. Охота была возиться.

Мы задумались, прикидывая причины, из-за которых Кузьмич мог озвучить такую просьбу. В голову ничего толкового не приходило. Штормового предупреждения не обещали, так что, даже если мичман не собирался выходить в море, лодка спокойно могла переночевать на воде.

– Да-а-а, загадка, – Жека вздохнул.

– Думая, отгадка самая обыкновенная. Может, перевезти что хотел на остров…

– Да ну, глупости, а потом с этим грузом ложку на воды выталкивать? Ерунду не говори, – напарник мазнул рукой.

– Ну, да ты прав… Слушай, а ты чего Василию-то об этом не рассказал? Я уж было подумал, криминал какой, а тут всего лишь ложку переправил в другую сторону да ещё и по просьбе хозяина.

– Да ты что! Зачем мне лишние проблемы? Затаскают же потом, вопросами замучают, а когда, а что, а почему тебе, а не кому-то другому? А прикинь, если Сидора на самом деле веслом того, по башке и в воду… Я же получаюсь самым удобным подозреваемым!

– Да какой из тебя подозреваемый! – хмыкнул я. – Ты со мной всё утро был, а в самый ответственный момент мы на берегу оба торчали, слушая гороховую гражданку.

– Какую? – не понял Женька.

– Ну, тётку ту, которая суету навела, купальник на ней был в белый горох.

– А, точно. Да всё равно, – Женька качнул головой, отказываясь признать мою правоту, помолчал и добавил. – Как ты думаешь, на лодке и вправду был Сидор Кузьмич?

– Да чёрт его знает, – протянул я, задумчиво глядя на море. – Не верится мне, что с нашим мичманом могли так поступить. Точнее, что он бы такое допустил.

Чёрт, сложно общаться с другом, когда не можешь всего рассказать. Ну не верю я, что Кузьмича могли так банально подловить, и кто этот второй, в кепке с длинным козырьком? Конкурент? Подельник? В смысле, тоже из заговорщиков или кем там они себя считают, искателями государственной казны? Или это из тех, с кем Кузьмич якшается по своей пляжной линии?

– Вот и я не верю, – вздохнул Женька. – Что делать-то будем?

– Да ничего не будем. В том смысле, с дежурства нас никто не снимал. Работаем, Жека. Объявится Сидор Кузьмич- посмеёмся вместе, а не объявится…

– Тогда что? – Жека глядел на меня круглыми глазами, ожидая ответа.

– Тогда не посмеёмся. Тогда милиция будет разбираться, точно тебе говорю. Всё, кончай волынку, работа не ждёт. Слушай, а с лодкой-то что? – вдруг вспомнил я.

– А что с лодкой? – Женька глянул в бинокль. – Вон стоит.

– Да не с нашей, с Прутковской. Мы ж её возле своей так и оставили. Вот чёрт! Там же детвора все следы затопчет! Хотя какие следы после моря… Ладно, пусть милиция разбирается, а мы будем надеяться на то, что Кузьмич жив-здоров и скоро появится.

В этот момент я обратил внимание на знакомую фигуру, которая остановился возле лотка с пирожками.

– Жека, ты это… пирожков хочешь? – не сводя глаз с товарища, разговаривающего с Евдокией, поинтересовался я.

– Не помешали бы, – Женька похлопал себя по животу. – Уже лягушки рыдают. Я, когда волнуюсь, всегда жрать хочу, чисто волк. Перед экзаменами так совсем плохо, – пожаловался напарник. – Посидишь, сбегаю?