ЛМ
Лэндон!
Я совсем даже не против того, чтобы в своих интересах использовать пережитки первобытной экономики. Пусть лучше друзья платят мне пивом, чем не платят вообще. Что касается моего возраста, то, мне кажется, Ваша ассистентская должность не обязывает Вас вникать в такие подробности.
ЖУ
Жаклин!
Пардон, я просто боялся, что Вы окажетесь несовершеннолетней и захотите упрятать меня за решетку, если я предложу Вам алкоголь. Но верю, что Вы этого не сделаете. И Вы правы, бедные безлошадные студенты вроде меня должны уважать старые проверенные способы решения транспортных проблем.
ЛМ
Увидев, как легко Лэндон признается в том, что у него нет машины, я улыбнулась. Улыбка сошла с моего лица при мысли о Кеннеди, который так чванился своим авто. Незадолго до окончания школы его родители отдали «мустанга», на котором он проездил два года, шестнадцатилетнему брату взамен недавно разбитого джипа. Ну а Кеннеди в качестве подарка по случаю предстоящего выпуска они купили новенький «БМВ» – черный, блестящий, с дорогущими кожаными сиденьями, стереосистемой, которую было слышно за квартал, и кучей других модных наворотов.
«Черт! – подумала я. – Пора бы перестать всех и вся сопоставлять с Кеннеди». Тут до меня дошло, что мне по-прежнему ужасно его не хватает. За три года мы друг к другу очень привыкли, но он ушел и отвык, а я вот все никак. Я до сих пор связывала с ним свое настоящее и будущее и только теперь начинала мириться с мыслью о том, что он уже в прошлом. Я решилась посмотреть правде в глаза, хоть это было и больно.
Как только мы поступили в университет, Кеннеди записался в мужской студенческий клуб, где состоял его отец. Я не разделяла стремления своего парня непременно влиться в какую-нибудь группу и сама не спешила вступать ни в одно из аналогичных женских обществ. Кеннеди это не слишком-то беспокоило: главное, чтобы я не мешала ему развивать навыки общения, так необходимые для будущего политика. Как-то раз он даже сказал:
– Прикольно, что ты у меня ЧНД!
– А что такое ЧНД?
– Чертовски независимая девушка! – рассмеялся он.
До сих пор мне не приходило в голову, что тогда, почти три недели назад, он не только ушел от меня сам, но и увел за собой чуть ли не всех, кто составлял мой тщательно подобранный круг общения. Без Кеннеди меня перестали приглашать на вечеринки. Конечно, Чез и Эрин иногда брали меня с собой, но лишь постольку, поскольку я входила в список вещей, которые приветствуются на любых тусовках: алкоголь и девочки – это никогда не лишнее. Ужас. Из «чрезвычайно независимой девушки» я превратилась в предмет праздничной обстановки.
Встречи с бывшими друзьями получались в лучшем случае неловкими. Целую неделю ребята из мужского клуба каждое утро продавали кофе, сок и выпечку прямо под дверью главного библиотечного корпуса: собирали деньги на проведение тренинга по развитию лидерских способностей. А девицы из общества «Дельта-дельта-дельта»[6] разбили на газоне палатки, возле которых дымились портативные грили. Это должно было привлечь всеобщее внимание к проблемам бездомных людей. (Я тогда спросила у Эрин: «Интересно, все бомжи вынуждены возиться с грилями „Коулман“ и другим дорогостоящим туристским инвентарем?» – а она фыркнула: «Я им говорила, что это нелепо, но все как об стенку».)
Короче, куда бы я ни направилась из своей общаги, мне обязательно встречались люди, с которыми у нас еще совсем недавно были прекрасные отношения. Но теперь от меня прятали глаза, хотя кое-кто махал рукой или улыбался, прежде чем сделать вид, будто не может оторваться от какого-то очень важного разговора. Еще меньше было тех, кто бросал мне: «Привет, Джеки!» Я не стала говорить этим ребятам, что меня больше так не зовут.