Карл: Понятия не имею, о чем ты.

Мэри: (со смехом) Ты действительно свободен! Ладно, умолкаю.

Карл: Теперь она действительно хочет меня убить. Постоянно оскорбляет меня. Как бы ты меня ни называла, ты меня оскорбляешь.

Роза: (дразнит) «Немец!» (смех)

Карл: О, я должен смириться с тем, что я микроб![10]

Роза: Ничем не могу тебе здесь помочь.

Карл: Микробы находятся повсюду. Микробов больше, чем людей. (указывая на австралийца) Ему действительно повезло; австралийцев всего семнадцать миллионов.

Австралиец: Двадцать миллионов.

Карл: О, двадцать. В начале восьмидесятых было всего пятнадцать.

Австралиец: Правительство подумывает о том, чтобы выделять парам по пять тысяч долларов на рождение ребенка.

Карл: То же самое в Германии.

Австралиец: Мы не заинтересованы в иммиграции.

Карл: У немцев тот же страх, что они могут вымереть. Восемьдесят миллионов немцев должны теперь —! (смех)

Моника: Ты свою лепту вносишь, Карл?

Карл: Сейчас в Германии, если у тебя нет детей, ты должен платить более высокий налог. Вроде добавочного налога на отсутствие детей. Налог на одиночество. Тебя на самом деле заставляют. Германия становится сутенером, заставляющим тебя заниматься сексом. Вам теперь надо заняться сексом. (смех)

Маттиас: Страна не-брахмачариев.

Карл: Индия была такой же. Это парадокс. Двадцать лет назад сажали в тюрьму за аборт, давали годы тюрьмы за аборт. Но несколько лет назад все поменялось, и теперь за аборт ты получаешь десять тысяч рупий. Один день тебя сажают в тюрьму, а на следующий за ту же самую вещь ты получаешь десять тысяч рупий.

Георг: Только транзисторный приемник, Карл. Это не стоит так дорого.

Карл: Это означает, что один день может полностью изменить все.

Лиз: Одну концепцию на другую.

Карл: Это, собственно говоря, сознание. Непредсказуемое. Оно на самом деле сука. Никогда не знаешь, когда оно тебя укусит. Можно какое-то время ласкать щенка: «Щеночек мой, щеночек приятия». Но наверняка не знаешь, когда он тяпнет. Это прекрасно.

Австралиец: Карл, у меня вопрос. Насчет бодхисаттвы. У меня никогда не было подобного осознанного переживания в этой жизни. Но в последнее время возникает некая связанная с ним энергия.

Карл: Это твое представление о бодхисаттве.

Австралиец: Это даже не представление, однако это все, с чем я могу его связать. Я не знаю, что это. Прос-то пытаюсь обозначить словом. Но это даже не слово. Мне и слов-то не подобрать. В течение многих летя относился к этому как к совершенно смехотворной идее, смехотворной концепции. Всячески поносил ее. Но необъяснимым образом в теле возникает определенное ощущение, энергия – ощущение отсутствия «я», сопровождаемое связанной с ним энергией. Не знаю. Возможно, я сильно заблуждаюсь, но почему-то объясняю одно другим. Я ничего об этом не знаю и не знаю, знаешь ли ты.

Карл: Рамана говорил об отсутствии «я», которое есть не что иное, как беспомощность. Из чего затем появляется что-то вроде «что это?». В отсутствие «я» ты просто делаешь то, что должно быть сделано. Не задаваясь вопросами. Это не делает кто-то. Ты как бы осознаешь себя в процессе делания.

Австралиец: Даже идея стремления к мокше, даже идея о невозвращении, прекращении перерождения – это такая эгоистичная идея.

Карл: Да. Все это исчезает в Том. Потому что в нем никто никогда не появлялся и никогда не исчезнет. Это все, о чем я говорю, – о той «безвыходности». Что бы ты ни переживал здесь, – это То, чем ты являешься, один из его аспектов; ты не можешь уйти оттого, что ты есть. Оно так же бесконечно, как и ты. Эта реализация того, чем ты являешься, так же бесконечна, как и ты. Это