Мама с папой много ругались, но иногда он все же разрешал и им вот так же пойти на прогулку. С собой давал не грума, или не того новенького слугу с матовыми рогами, а старого дворецкого. Больше он не доверял никому и считал, что Вивьен надо вести себя незаметно, как тень.

Она опустила взгляд на свои маленькие руки, удерживающие занавеску за край. Точно, сон. Ведь сейчас она уже взрослая, отказала шести женихам в столице и учится самостоятельно. Не-за-ви-си-мо. Но мама… Мамы давно нет рядом.

Вивьен внимательно посмотрела на высокую худощавую женщину в смелом платье. Руки открыты, шея тоже. Декольте едва ли откровенное, но из-за того, что остальное оголено, кажется таковым. Белокурые локоны небрежно убраны двумя заколками. Лишь бы не спадали на глаза.

Дама ответила ей таким же пристальным взглядом. Умным, серьезным, пронизывающим. Как же она любит маму. Так сильно, что почти не обижается.

— Ты не оставила мне даже воспоминаний о себе, — правда голос ломается, как будто Вивьен сдерживает слезы. — Все забрала. Это нечестно. Я имею права представлять, думать о тебе. А не только крутить кольцо, если мне грустно.

— Я стерла твою тоску. Лишнюю тревогу. Все, что мешало бы тебе расти счастливым и непосредственным ребенком. Но сегодня ты сняла кольцо. Ты стала взрослой. И выбираешь свою судьбу.

Вивьен так и подмывало рассказать ей, что, по мнению докторов, которыми окружил ее отец, она не смирилась с исчезновением мамы. А разнообразные бедствия, что происходили вокруг нее, стали следствием подспудного желания привлечь ее внимание, призвать на защиту. И не были прямым результатом ее дара Ускользающей.

Но мама сейчас встревожилась, это заметно. И Вивьен решила не отходить от темы.

— Вообще-то я не отказалась от кольца. Оно просто понадобилось мне в другом месте. Я надену его обратно. В ближайшее время. Не будь я баронесса де Твист.

Титул, кстати, она как раз получила по материнской линии. Папуля нажил себе состояние на торговле мебелью и только лет триста назад прикупил баронета и право зваться лордом.

— Хорошо. Там много всего полезного. Передашь его разве что своему ребенку. Я много лет трудилась над ним, там энергии хоть отбавляй. Хотя мы не об этом. Сегодня ты лишилась одного крайне важного запрета и, значит, прямо сейчас встретишь того, от кого оно так старательно тебя отводило.

— Что еще за шутки, мам? Это какое-то родовое проклятие?

— Скорее, родовое условие. Ничто не дается просто так. Ускользающая получает силу, которой нет и у легионов демонов. Верховным может служить несколько таких легионов. И все эти исчадия не помогут, если ты выступишь против. Твои возможности добиваться поставленной задачи почти безграничны. И это дословно. Преграды самоустраняются с твоего пути.

Вивьен бы с удовольствием перебила маму. Ее послушать, так ей и стараться не приходилось. Не так, между прочим, просто создать двойника и заставить его выполнить приказание. А чары верхнего порядка? Она почти сдала их, если бы не досадная оплошность.

— Все потому, что Усколькзающая — это половина целого.

— Ээээ? — все-таки не удержалась Вивьен. — Как половина яблока?

— Как крышка от чайника. Как дырка от бублика. Как рама у зеркала. Инь и янь — слышала про такое? Чему вас только в университетах учат…

Вивьен могла только хлопать глазами. Почему ей в детстве никто не объяснял, что к ней прилагается еще что-то или кто-то? Хотя, постойте, она как раз в детстве и пребывает.

— Вот смотри, — мама немного отодвинулась от стены, открыв правую часть окна. — Видишь этого мальчика? Ты его поводырь.