Но от него всё равно никуда не деться. И лучше узнать всё как можно раньше. Чтобы понять, как строить дальнейшие отношения. Нужно ли ставить условия — вроде минимизации всех возможных контактов — или получится обойтись без них. Либо будет правильнее вообще порвать все связывающие нас нити, вычеркнув несостоявшегося партнёра из своей жизни... Как в своё время поступили со мной.

— Тогда поехали? — свернув к шлагбауму, Михаил Владиславович выдернул меня из задумчивости. — Заодно и поужинаем. Не знаю, как вы, а я ужасно проголодался.

— Я тоже, — улыбнулась через силу.

— Только есть одна загвоздка, — возле машины вдруг спохватился Матвеенко.

И я замерла с занесённой над полом ногой, не успев нырнуть в открытый салон.

— Нам придётся в срочном порядке перейти на «ты». Иначе всё это будет выглядеть не очень достоверно. Даже, пожалуй, подозрительно. Вы не находите?

— Без проблем! — выдохнула я, облегчённо плюхнувшись на сиденье. — Думаю, после сегодняшнего вечера мы вполне можем начать называть друг друга по имени... Миша.

В ответ Матвеенко мягко улыбнулся, захлопнул дверцу — и вскоре мы уже на всех парах мчались навстречу неизвестности.

5. Глава 4. ПРОШЛОЕ

Всю дорогу до пункта назначения мы молчали. Я нервничала, старательно отгоняя мысли о предстоящем ужине и его возможных последствиях, а Миша просто не мешал мне предаваться унынию. Благодаря своему огромному опыту общения с людьми он наверняка чувствовал разлитое по салону напряжение, но будучи не в силах ничего изменить, благоразумно предпочитал не раскачивать и без того шаткую конструкцию моего нестабильного состояния.

Наконец, спустя полчаса мерной и в другой ситуации убаюкивающей езды, мы свернули с трассы в какой-то посёлок — не элитный, но вполне приличный, с большими участками и ухоженными домами за высокими заборами — и остановились возле обычных металлических ворот. Которые, повинуясь сигналу с пульта, плавно отъехали в сторону, пропуская хозяина внутрь.

Автомобиль Миша загнал в гараж — скромный навес на два машиноместа, при желании закрывающийся тентом — и через второй выход провёл меня прямо в дом — уютное трёхэтажное здание из клеёного бруса. Где нас, практически на пороге, встретила приветливо улыбающаяся женщина средних лет... Однако обрадоваться я не успела. Только поздороваться.

— Это Надежда, домработница, — склонившись к моёму уху, вполголоса сообщил Миша.

Затем помог мне снять пальто и передал его вместе со своей курткой почтительно замершей неподалёку прислуге, чтобы та убрала одежду в шкаф.

— Надеюсь, ужин готов? — попутно осведомился он. Получил короткий кивок — и продолжил: — Отлично! Тогда поставьте, пожалуйста, ещё один прибор и сообщите гостям, что я приехал. Пусть спускаются в столовую.

— Они уже там, Михаил Владиславович, — избавившись от своей ноши, тихо откликнулась Надежда.

— Значит, можно подавать. Мы вымоем руки и присоединимся. Минут через пять.

И у меня невольно подогнулись колени. От волнения. Но отступать было уже поздно — в прихожую, чудом разминувшись с уважительно посторонившейся домработницей, вплыла (иначе не скажешь!) другая женщина, постарше и пополнее. В светло-бежевом брючном костюме, дорогом даже на вид... И от её внимания, разумеется, не ускользнуло присутствие в помещении посторонних. Однако Миша среагировал первым.

— Мама, знакомься, это Евгения, моя девушка, — бодро объявил он. И повернулся ко мне: — Женя, это Маргарита Васильевна, моя мама.

Тут я открыла рот, чтобы произнести сакральное: «Очень приятно», но наткнулась на её пронизывающий до костей, ледяной взгляд, поперхнулась воздухом — и позорно закашлялась, согнувшись пополам.