- Э-э-эй, язык бы придержал! - вскидываюсь, но в глубине души я почему-то испытываю радость от того, что у них ничего не было, а еще большую от того, что она "не такая"!
- Да я не это имел в виду! Не Ленку твою! Так, в общем, сказал! - он смотрит мне за спину и расплывается в улыбке. - О-о-о, девчонки возвращаются!
По плечам скользят Ленины руки, она прикусывает мое ухо, мурлычет в него что-то и... я встречаюсь взглядом с Анной, усаживающейся сбоку от меня, ближе к Максиму. И на долю секунды мне кажется, что в ее глазах мелькает что-то похожее на разочарование или обиду! Глупости, конечно, мы ведь первый день знакомы...
Свят. Наше время
- Невозможная... - хочется добавить еще "моя", да только это давно уже не так!
А ведь если подумать, если представить себе на мгновение, что она меня вдруг простила, если поверить, что сейчас между нами уже ничего не стоит! Только ее решение, только ее ко мне ненависть! А она есть - по глазам вижу! И если попытаться перебороть ее, потягаться с неприятными воспоминаниями, которые я ей обеспечил, то... Но ведь не простит никогда! Такое не прощают! Да и какое-то время все равно нельзя к ней приближаться - подождать, убедиться нужно, что вся та история уже забылась, что опасности больше нет...
- Ладно, - вдруг сдается она. - Ты, наверное, по поводу Гриши?
- Не совсем... - а если по правде, то совсем не поэтому! Но признаться в том, что я не думал о мальчике, когда шёл сюда, совести не хватает. - Но и поэтому тоже. Как жить будем дальше?
Я не успеваю пояснить, что имею в виду, с кем будет парень и не хочет ли она переложить заботу о нём на меня. Она снова напрягается, вскидывается вся, словно вот-вот зарядит мне пощечину - даже рука заметно дергается...
- Как и всегда жили! Мы с Гришей здесь. А ты с какой-нибудь своей шалавой.
Ну, в принципе, она ответила на вопрос... Пропускаю мимо ушей странное заявление о моих возможных связях - хочется думать, что это ревность... но ведь восемь лет не виделись! Целую жизнь! Разве она может ревновать меня?
- Я могу оставить его себе, если тебе надоело заботиться о нём!
- Надоело? Мне надоело? Ты еще больший подлец, чем я всегда думала! Мне надоело! Значит, когда он совсем маленький мне достался с сыпью по всему телу от смеси, мне не надоело! Когда в девять месяцев у него зуб три ночи прорезаться не мог, и я носила его сутками на руках, мне не надоело! Когда в школу его вела в первый раз, когда на море возила, чтобы поменьше простужался... Тогда мне не надоедало! А сейчас...
Я чувствовал слезы в её голосе. Но эта женщина на моих глазах плакала только однажды. И я был уверен, сейчас не заплачет точно! Дрожащей рукой Аня поправила волосы... Да, я - мудак! Да, я виноват! И мне бы пояснить, что имел в виду, мне бы оправдаться, но меня снова несет не туда:
- А когда Максим побил Гришу? Когда пацан сбежал из дому? Где ты была? - спрашиваю, но ведь сам знаю ответ, и вообще, всю ситуацию ту знаю! И, собственно, не обвиняю ни Анну, ни даже Максима! Пацан был виноват. Сломал дорогую вещь. И родные родители своих детей наказывают, причем порой гораздо сильнее. А тут получается, если приемный, то все спускать с рук нужно? А воспитание как же? Гриша мне все рассказал. И, что интересно, сейчас он сам был того же мнения о том случае, что и я. Но я уже сказал ей...
- Да, ты абсолютно прав - я плохая мать! - её голос звенит от напряжения и она вся сейчас, как струна натянутая - я вижу, я чувствую! - Я, наверное, не сразу смогла понять, что люблю его! Мне очень долго в нём виделась Лена и... ты! Я иногда смотрела на него, с игрушками на полу сидящего, и думала - за что тебе, Гриша, я досталась? За что, бедный ты ребенок? Я была такой эгоисткой! Но когда он пропал, я чуть не умерла от ужаса! Всем говорила, что боюсь твоей мести за то, что не уследила за ребёнком, а на самом деле просто боялась за него! И я никогда не обижала его! Я любила его и люблю! И не отдам! Даже тебе не отдам! А если попытаешься силой забрать, засужу! Понял?