Я вскакиваю со ступеньки и делаю шаг в его сторону. Немного отпускает - судорожно втягиваю воздух! Но в ногах появляется какая-то слабость... Так со мной всегда было в его присутствии. А когда он касался... Стой, идиотка! Стой! Вспомни, как он с твоей подругой на твоих глазах обнимался! Вспомни, как сказал, что всегда любил только ее! Рука, которую я так и не достала из сумочки, нащупала баллончик. И я достала его. И даже выставила в его сторону.

    - Я думала, здесь всего лишь воришка, ну, или хотя бы насильник какой-нибудь, а здесь - подлец, мерзавец и предатель! Три в одном! Мерцалов, это - частная территория. И я, как хозяйка, запрещаю тебе заходить на мою землю! Вон! Иначе приговор будет приведен в действие.

    - А ты все такая же ненормальная, да, Мерцалова? Или ты Николаевой стала по последнему мужу? Неадекватная... Я к тебе по делу...

    По делу! А говорит так, будто одолжение мне делает! Замечание о фамилии игнорирую.

    - Да пошел ты... и дело твое!

    Я развернулась и зашагала в дом. Слава Богу, толком не разглядела его - лицо в тени, да еще капюшон на голову натянут. Но эти плечи, эти руки, так уверенно, так привычно, засунутые в карманы... Эта поза - ноги твердо стоят на ширине плеч... Всё это я уже "сфотографировала". Теперь всю ночь будет в мозгу пленка прокручиваться! 

    И если бы в нем еще оставалось что-то человеческое, он бы, конечно же, ушел! Ведь не мог не понимать, насколько больно мне видеть его! Но не-ет! "Человеческое", видимо, моим бывшим мужем было давно утрачено. И для него, конечно же, ничего не стоило, схватить за руку и не позволить мне войти в дом! Это меня молнией прошило от прикосновения кожа к коже! Ему-то подобные вещи безразличны!

     И даже на секунду в голове мелькнуло, как я разворачиваюсь и утыкаюсь носом в его шею. И он обнимает. Просто обнимает... Без всякого намека на интим. За годы одиночества я истосковалась по его прикосновениям... Потому что все годы без него, даже когда была с Максимом, я была одинока... Но повернулась к нему я медленно и спокойно. И сказала, цедя сквозь зубы:

    - Никогда меня не трогай! Никогда! 

    Но и это было ошибкой. Теперь он был рядом. Капюшон скрывал глаза, но подбородок, но губы его попадали в полосу фонарного света! И мое ненормальное сердце бешено забилось в груди - ОН! ОН рядом! Чужой. Невозможный. Любимый... 

    Рука разжалась, отпуская меня. Но тут же впечаталась в дверь ровно за моим плечом. От близости подкосились ноги - столько лет прошло, а ничего не изменилось, как и раньше я ненормально реагировала на Свята! За что? Почему именно он? В мире столько достойных мужчин! Вот Одинцов, например! Но нет же, меня угораздило один раз и навсегда выбрать именного этого - мерзавца, изменщика, подлеца...

    Мне показалось, но, возможно, это я на эмоциях сама себе придумала, но он подался лицом ко мне, как если бы хотел заглянуть в глаза... или поцеловать? Но тут же выпрямился и проговорил в своей обычной манере - нагло и безапелляционно:

   - Выслушаешь и пойдешь. И баллончик не советую тебе доставать. С такого расстояния половину вдохнешь ты сама. И не дергайся, иначе войду в дом.

   - Полицию вызову.

   - Не успеешь.

   - Кричать буду!

   - Так кричи сейчас! В доме точно некому услышать!

   - Мерзавец!

   - Дура!

   - Да я... Да за что? Зачем? - от возмущения я задыхалась и все никак сформулировать не могла, но было обидно - никогда не получалось у нас договориться, всегда через скандал, всегда с оскорблениями, словно на разных языках говорим, а ведь, по сути, вполне возможно, он хочет поговорить о своем сыне. И ведь имеет на это право! Да я меньше прав имею на Гришу, чем он! Но было больно и обидно - оскорбляет, а ведь должен был быть благодарным за то, что я восемь лет растила его сына! Его и ЕЁ... - Зачем ты пришел?