— Хорошо, что я не вы, — усмехнулась она. Так многомудро, словно всё в жизни уже видела, всё знает и в людях разбирается. Что и следовало ожидать: не поверила. И на «твой Артём» не возразила.

Лис выдохнул. Ох уж этот юношеский максимализм, идеализм и идиотизм.

Но спорить не стал.

— Лис — это же прозвище? — неожиданно спросила она.

— Это позывной.

— Вы служили?

— Я воевал, — усмехнулся Лис. И это был неправильный позывной. Во внешней разведке нельзя, чтобы позывной ассоциировался с именем или внешностью — чем рандомнее, тем лучше, а Лис был рыжий. Но прижилось.

— У вас же есть имя? Обычное имя, как у всех?

— Конечно, Алина, у меня есть имя. — Девушка смотрела на него выжидающе. Лис улыбнулся и не стал играть с ней в угадайку. Да и зачем? Сейчас они расстанутся, и он о ней больше никогда не вспомнит. Ну, разве что заедет забрать свои документы, когда найдут чемодан. Но она может отправить их по почте. Так что другого случая узнать его имя у неё не будет. — Меня зовут Динар. Динар Абакаров.

Она резко набрала воздуха в грудь, словно услышала то, что никак не ожидала, а потом также коротко выдохнула:

— Динар?

Картинку, что нарисовало воображение в ответ на её неровное, учащённое дыхание и приоткрытые губы, шепчущее его имя, ей лучше не знать.

Но Лис мог поклясться, что помимо игры его богатого воображения, он снова почувствовал этот опасный, неуправляемый, чреватый последствиями толчок изнутри, отдающий в грудь, в пах, в башку. Чёртова девчонка, вопреки всему, становилась эпицентром какого-то губительного и безрассудного катаклизма, который ничто не предвещало. Ну разве что Ирка, которая с присущей ей заботливостью предупредила, когда звонила первый раз:

— Только не вздумай её трахнуть, Абакаров! 

 Лис фыркнул в ответ:

— Ты за кого меня принимаешь, Ирина Леонидовна?

— За того, кем ты являешься, Лис. Бессовестной скотиной и бабником.

— Я тебе не изменял, — возмутился он на «бабника», а что скотина: ну, что есть, то есть. — Никогда, Ир, с нашей первой встречи.

— Конечно, не изменял. Сначала не мог, потому что пил. И это я тебя, между прочим, вытащила из той задницы.  

— Ты думаешь, я забыл? — Он скрипнул зубами: каждый раз слышать, насколько обязан бывшей невыносимо. Но она была права: только благодаря Ирке он не спился окончательно. Выходила. Вылечила. Спасла. Отворотила. — И всё же изменять я тебе не изменял.

— Представляю, чего тебе это стоило, — хмыкнула она. А потом неожиданно вздохнула. — Но знаешь, постель — это лучшее, что было в нашем браке.

Лис хотел из вредности возразить, что и кроме супружеской постели хватало мест, где они уединялись: на неукротимой плотской страсти был построен весь их брак, но не стал. Не так я вас любил, как вы стонали.

Когда-то Лис думал также: это было лучшее. Десять лет по горячим точкам, где баб в принципе нет, разве что повезёт где-нибудь в освобождённом селе в воспитательных целях утянуть красавицу в саклю учить любить нашего солдата. Но это случалось редко. Да и Лис такими сомнительными удовольствиями брезговал. Как-то командир усмехнулся, глядя на довольные рожи после такого «набега». «Грешники», — покачал он головой. «Так точно, товарищ полковник, — ответил ему боец, застёгивая ремень. — А кто же мы ещё? На войне праведников нет».

Грешник, покачал головой Лис сейчас. 

Тебе девчонку доверили, а ты о чём думаешь?      

Чёртова Ирка!

— Ты удивлена? — переспросил он у Принцессы.

И хотел привычно начать, что имя считается арабским. Так как золотая монета «динар» упоминается в Коране, имя широко распространено среди мусульман, переводится как «ценный», «дорогой». Но изначально пришло из Римской империи, где была в ходу такая валюта. Денарий — римская монета из серебра.