— Почти правда?

— Почти, — подтвердила Олеся, — потому что я никогда не рассматривала тебя как клиента. Все, что было между нами, все было искренне.

— А как же… — он хотел подыскать другое слово, но на ум не пришло ничего другого, кроме как озвученного Киром варианта: — «папа для Насти»?

Мимолетная неуверенная улыбка скользнула по губам Леси.

— Настя сама к тебе потянулась, и я подумала… — она замялась, — что, возможно, вот он — шанс для нее… вырваться из той жизни, которая ждет ее рядом со мной.

— Не понял, — на лбу Креста пролегла глубокая складка.

— Ну… я подумала… было бы хорошо, если бы ты увез ее отсюда…

— Я?! Почему я? Почему не ты? Почему на крайняк не мы вместе?

— Потому что я не могу никуда отсюда уехать, — осторожно, словно идя по тонкому, хрупкому льду, произнесла Олеся. Она не собиралась раскрывать правду настолько глубоко, но, кажется, этого было не избежать. Она чувствовала — если она хочет, чтобы Женя ей помог так, как нужно ей, ей придется поведать ему все. Но тогда он будет ее жалеть, а ей бы этого не хотелось. Хотя… ради дочери она терпела и не такое, вытерпит и жалость. Чтобы пресечь вопросы касательно только что озвученной причины, Олеся быстро назвала другую: — А ты можешь. Ты можешь уехать, забрать с собой Настю и начать новую жизнь, — она очень старалась говорить убедительно.

— То есть ты вот так просто готова отдать свою дочь первому встречному, можно сказать…

— Ты не «первый встречный», Жень, — горячо перебила Леся. — Я же вижу, какой ты. Настя к тебе тянется. Я не думаю, что ты сможешь причинить ей вред. Вопрос, конечно, в том, нужен ли тебе такой вариант, такая обуза в лице чужого ребенка?

— Нет, вопрос здесь в другом, — усмехнулся Крест. Он опустился на табурет позади себя и теперь взирал на Лесю снизу вверх. Она по-прежнему стояла спиной к столу, на котором начал закипать чайник, и струя горячего воздуха обдавала ей жаром спину. — Вопрос в том, как я буду… жить с чужим ребенком? Ты мою статью забыла?

— Нет, не забыла, — Олеся низко опустила голову. — Я хотела, чтобы мы с тобой расписались, и ты удочерил Настю, — она не видела, с каким удивлением вытянулось лицо Креста, поэтому продолжила: — Я даже к юристу ходила, — поднесла к глазам пальцы, принялась внимательно рассматривать ногти, но явно ничего не замечала, — но он сказал, что с такой статьей, как у тебя, это невозможно. — Она перестала терзать пальцы, перевела встревоженный взгляд на Креста и сказала неуверенно, словно пребывая в прострации, под воздействием только что пришедшей на ум мысли: — И тогда я пошла к Киру… Послушай, Женя, — взволнованно затараторила она, вцепившись в руку Кресту, — Кир… он же копает под тебя! И под друга твоего! Лысый такой, он мне фотку показывал! Он мне приказал, чтобы я всюду за тобой ходила, слушала и стучала ему! Говорил, что вы что-то замышляете, и вас обязательно закроют!»

И она все ему рассказала.

«— Лесь, я хочу знать все. Если ты хочешь, чтобы я помог, то я должен знать все.

— Что ж, могу и рассказать, — она пожала плечами, натянуто улыбнулась. — История обычная, ничего особенного, тем и страшна. Но начиналось все красиво. Я и подумать не могла, что наша взаимная любовь с папой Насти закончится так трагично.

Олеся присела за стол напротив Креста, откинулась на спинку стула, возвела глаза к потолку и унеслась мыслями в прошлое. Лицо ее расслабилось, во взгляде появилась печальная мечтательность.

— Я, молодая девчонка, влюбилась в него по уши… — на этих словах она улыбнулась, и Крест понял, сколько за этой улыбкой скрывалось счастливых воспоминаний. — Он занимался бизнесом… Это потом я поняла, что даже не знала каким… Да мне и неважно было, мне нужен был он сам. Он меня баловал, задаривал цветами, подарками. Рестораны каждый день. В принципе, я многого и не просила, он сам… потому что любил меня, а я любила его. Мы строили планы на будущее. Когда я забеременела, расписались. Он устроил шикарный медовый месяц и дальше продолжал заваливать меня подарками — шубы, золото, телефоны последней модели. А потом… — тень набежала на лицо Леси, улыбка растаяла, — а потом я узнала, что все эти деньги — это деньги от продажи наркотиков. Он сам не употреблял, нет, но распространял, — она тяжело вздохнула. — Я была настолько слепа, что ничего не замечала. Вернее, я даже представить себе не могла, что в моей жизни, в моей реальности будет вся та грязь, о которой вещали с телевизоров. Казалось, весь этот криминал существует где-то в параллельной вселенной.