Возврат «к народному корню, к знанию русской души…», отмечает Достоевский, зависит от воспитания на народных традициях, постижения истории России, религиозных представлений.

Достоевский призывает интеллигенцию поучиться у народа, преклониться перед народом, перед правдой народной и признать ее за правду[46]. Вместе с тем он ратует и за то, «чтоб народ и от нас принял многое из того, что мы принесли с собой»[47]. Достоевский констатирует разрыв, разобщение между народом и образованным обществом, отрыв интеллигентного сословия от почвы, народных корней. Он пишет, что интеллигенция не опирается на народ, чужда ему духовно, презрительно относится к народу, ставит себя над народом, не знает народ, создает выдуманный ложный образ народа. «Вся прогрессивная интеллигенция, например, сплошь проходит мимо народа, ибо хотя и много в интеллигенции нашей толковых людей, но зато о народе русском мало кто имеет понятия»[48]. Это разъединение негативно как для интеллигенции, так и для русского народа. Оно отрицательно сказывается и на России в целом. «Вся беда, – пишет Достоевский, – от давнего разъединения высшего интеллигентного сословия с низшим, с народом нашим»[49].

Разрыв с народом приводит интеллигенцию к «сбивчивой и нелепой жизни», к «скитальчеству», замеченному А. С. Пушкиным и выраженному в образах Алеко и Онегина; к потере сознания национальной самобытности, увлечению теориями, чуждыми России (социализм, нигилизм, анархизм и др.), попыткам распространить их в России (что угрожает ее существованию), к возникновению «нечаевщины» и революционных «бесов» и т. п. И, наоборот, связь с народом, со своими национальными корнями выступает средством избавления от ложных представлений, предотвращает от ошибочного пути развития, становится противоядием негативному и лекарством от него. На примере собственного опыта Достоевский приходит к выводу о том, что духовное перерождение, отказ от идей теоретического социализма произошли в нем не вследствие тюремного приговора и ссылки: «не приговор, не годы ссылки, не страдания сломили нас». «…Нечто другое изменило взгляд, наши убеждения и сердца наши… Это нечто другое было непосредственное соприкосновение с народом, братское соединение с ним в общем несчастии, понятие, что сам стал таким же, как он, с ним сравнен и даже приравнен…»[50].

Соединение с народом не означает уничтожения интеллигенции, растворения ее в народе. Ее самостоятельная роль – помочь народу найти себя, облечь его (народа. – М. И.) истину в научное слово и развить его «во всю ширину своего образования, ибо все же ведь у ней наука или начала ее, а наука народу страшно нужна»[51].

Соединение интеллигенции с народом не выступало формой изоляционизма и национальной ограниченности. Достоевский говорит о всемирной отзывчивости русского народа, о значении европейской культуры для России, называет Европу нашей второй родиной[52].

«Единение сословий интеллигентных с народом» позволило бы, по мнению Достоевского, многократно усилить Россию и решить многие ее проблемы, провозгласить появление новой «зиждительной и благословенной силы»[53]. Идея единства интеллигенции и народа, развиваемая Достоевским, имела и имеет огромное значение для развития России… Следует отметить, что в ходе трех основных российских модернизаций (петровской, советской, перестроечной) интересы народа, широких слоев населения не были в должной степени учтены и реализованы. И это порождало новые проблемы, приводило к социальной напряженности, несправедливости, затрудняло устойчивое развитие России. Определенную ответственность за это несет интеллигенция