Дмитрий Иванович Писарев (1840–1868) был одним из самых популярных литературных критиков и идеологов пореформенного демократического движения в России, кумиром молодежи, возмутителем спокойствия. Именно с фигурой Писарева в наибольшей мере связаны крайности нигилистического отрицания в эпоху шестидесятых годов. Этому способствовали яркий стиль его статей и радикализм содержавшихся в них суждений о человеке, обществе и литературе.

В. В. Розанов писал впоследствии о заразительности его таланта, демократическом и революционном пафосе статей, которые привлекали почитателей в нескольких поколениях демократически настроенных русских интеллигентов.

Консерваторы видели в нем противника-нигилиста, «разрушителя устоев». Н. Н. Страхов, высмеивая взгляды радикальной интеллигенции, определил их как «просвещенство», отделяя от истинного просвещения. Характерной чертой «просвещенства» является, по Страхову, догматизм суждений, вытекающий из самого душевного и умственного склада полуобразованного интеллигента-разночинца, ищущего абсолютных и непререкаемых истин и простых решений трудных жизненных вопросов. Просвещенство обнаруживало себя в тяге к разрушению любых ценностных иерархий, стремлении свести сложное к простому. Д. И. Писарева можно рассматривать как одного из наиболее ярких представителей «просвещенства», которое было достаточно широко распространенной моделью миропонимания в 60-е годы.

После публикации в 1861 году статьи «Схоластика XIX века» Писарев вошел в круг самых известных публицистов, близких к лагерю Н. Г. Чернышевского. Однако сделанное последним после смерти Н. А. Добролюбова предложение перейти в «Современник» Писарев не принял. Он стремился найти собственное место в пестрой панораме тогдашней журналистики, соответствующее его способностям.

По отзывам современников, Писарев был необычайно одаренным человеком, восхищавшим своим талантом даже своих литературных противников. Как писал Н. А. Бердяев, «этот нигилист, разрушитель эстетики, стал очень благовоспитанным молодым человеком, хорошо говорившим по-французски, безукоризненно элегантным, эстетом по своим вкусам. В нем было что-то мягкое, не было моральной суровости Добролюбова»[34].

Место Писарева в истории общественной мысли определяется тем, что он был одним из родоначальников «русского нигилизма». По пути отрицания условностей старой культуры Писарев пошел дальше многих из именитых современников, а потому исследователи русской мысли видели в нем то «русского Ницше» (В. В. Зеньковский), то enfant terrible (ужасный ребенок) русского радикализма (Т. Масарик).

Знаменитым Писарева сделала статья «Схоластика XIX века», опубликованная в 1861 году. Непримиримый противник идеализма в философии и жизни выступал против всякой «умозрительной философии» и настаивал на том, что именно материализм есть основание новой антиметафизической, не умозрительной философии, достигающей познания мира и человека на пути анализа очевидностей, открываемых чувственным опытом. В этой статье впервые была выражена нигилистическая позиция Писарева по отношению к философии. По его мнению, философия уже давно потеряла кредит в глазах здравомыслящих людей, ее выводы – шарлатанские, серьезно заниматься философией могут только невежественные и полупомешанные люди. Писарев отрицал необходимость каких бы то ни было авторитетов и полагал, что мировоззрение должно вырабатываться каждым человеком самостоятельно. Самостоятельность мышления в понимании Писарева означала стремление перейти от «умозрительной философии» и всех ее исторических форм к «мировоззрению», выработанному собственным умом, опереться в познании природы и общества на личный опыт, здравый смысл и данные точных наук. Писарев в духе позитивизма предлагал заменить отжившую метафизику опытным естествознанием. Свои идеи он подкреплял ссылками на труды естествоиспытателей, мировоззренческая ориентация которых носила вульгарно-материалистический характер – К. Фохта, Л. Бюхнера, Я. Молешотта, на позитивизм Конта и эволюционную гипотезу Дарвина, которая была для него последним словом в науке.