«Зачем мы остановились?» – спрашивает она, а я говорю: «Я думал, у меня есть платок, но похоже, нет».

Я выехал обратно на дорогу. Она посмотрела на меня – я смотрел на дорогу, но чувствовал, что она на меня смотрит,  – и сказала: «Спасибо».

Я отвез ее домой. Она живет на севере, там же, где большинство черных, ты знаешь, где это. Так себе райончик, примерно как мой. Когда я притормозил у ее дома, куча детей крутилась на крыльце и вокруг.

«Ну вот»,  – сказал я, немного нервничая. Учитывая, как она хваталась за дверь по пути сюда, сейчас она что-то вообще не торопилась вылезать. А может, мне показалось. Может, она устала столько плакать.

Дальше вокруг моей машины столпились все эти черные ребята. Какой-то огромный парень открыл дверь и вытащил ее и сказал: «Что такое, Конни? Что случилось?»

По ней было видно, что она плакала.

А дальше они открыли мою дверь и вытащили меня. Как будто сотня черных лиц разом уставилась на меня. Наверное, их на самом деле было человек двенадцать, но казалось, что сотня. Я просто стоял, прижавшись спиной к машине. Да, чувак, перетрусил я знатно. Да еще девчонка эта снова расплакалась и не могла ничего сказать.

Майк замолчал. Он уставился куда-то в пустоту и когда снова заговорил, стал рассказывать медленно, как будто заново переживал тот вечер.

Огромный чувак подошел ко мне.

«Ты обидел ее, белый парень?»

«Нет»,  – сказал я, и вышло не очень-то громко, так что я откашлялся и повторил: «Нет»,  – и вышло так громко, как будто я кричал.

Было очень тихо, слышно было чей-то телек с другого конца улицы, и как лает собака в квартале от нас, и как всхлипывает Конни. Я слышал даже, как колотится мое сердце. И тут огромный чувак говорит тихо-тихо: «А что если мы тебе не поверим?»

Я так испугался, что чуть не заревел, и сказал: «Спросите ее, просто ее спросите».

Он посмотрел на нее через машину и спросил: «Конни, что мне сделать с этим белым пижоном?»

И нежно-нежно – голос у нее был очень нежный, прямо как ее глаза,  – она сказала:

«Убей белого ублюдка».

Ну и им это почти удалось.

Наступило долгое молчание. Майк, похоже, забыл, что я его слушаю. Потом он глубоко вздохнул.

– И вот так я сюда и попал. Наверное, я и правда туповат, как говорит мой старик, потому что я всё равно так и не стал ненавидеть черных, особенно Конни. Я даже почти понимаю, почему она так поступила. Почти.

Я покачал головой.

– Это полный отстой, жаль, что с тобой такое произошло.

– Это точно,  – донесся у меня из-за спины голос Марка. Он стоял в дверях, уж не знаю, как долго.

– Пошли, Брайон,  – сказал он.  – Вот твои комиксы,  – и он кинул пару комиксов про монстров на кровать Майка.

Пока мы шли к лифту, Марк сказал: «Я склонен согласиться с его стариком, он и правда дурак».

– Ты считаешь? – спросил я. Я всё думал об этой истории и вполне мог понять эту тему насчет того, что он не ненавидит тех, кто его избил.

– Ага. Чувак, да если б кто меня так отделал, я бы его возненавидел на всю оставшуюся жизнь.

Тогда я не стал особо размышлять над его словами, но потом я еще не раз думал о них и, бывает, думаю до сих пор. Всё думаю и думаю, пока не почувствую, что начинаю сходить с ума.

Я весь город обошел в поисках работы. Она была мне очень нужна, но не так-то легко найти работу, если тебе шестнадцать и у тебя нет ни опыта, ни знакомств. И тут мне пришла в голову блестящая идея – я попрошу Чарли меня нанять. Мы же друзья, в конце концов. Он считал меня смышленым парнем, а так как сам он был такой же, он это ценил. И потом, я подумал, что мне отлично зайдет работа в баре.